Если бы, например, вместо разговора о налаживании дипломатических контактов, ей пришлось прямо ответить, что она ждет своего заключенного, – это было бы чистейшей правдой. Но реакция на это заявление была бы отнюдь не смешной. “А вот, – решила она про себя, – должно быть, и сам, безукоризненный джентльмен, легок на помине”.
Автомобиль, притормозивший в неторопливом потоке машин возле командира Бленхайм, ничем особым на улицах Крепости не выделялся, однако, в другом месте он вызвал бы подозрения. Это была особая модель, легко превращающаяся в космический корабль ближнего действия, равно как и в самолет.
Два подобных экипажа было выписано для Принца, и в обоих было тайно установлено устройство, постоянно излучающее сигналы на определенной частоте, своего рода индикатор, позволявшей шпионской аппаратуре Темпларов постоянно следить за перемещениями машин Принца. Однако, эти автомобили, точнее, летательные аппараты, никаких видимых простому глазу спецобозначений не имели. Впервые командир Бленхайм встретилась с опальным Принцем вчера, но, будучи лишь чисто формально представленной в день прибытия, Анни не раздумывая приняла предложение Принца посвятить этот день экскурсии в старую мастерскую Георгинуса Сабеля. Она преднамеренно решила встретить его за воротами прибыв сюда чуть раньше, чтобы самой проследить за ходом работ по реконструкции, вблизи места назначенной встречи.
– Принц? Нет, нет! – она напомнила себе, что должна теперь перестать так его называть даже в мыслях, даже если бы все остальные в Восьми Мирах продолжали это делать, – ибо параграф уложения о Ссыльных гласил, что к нему отныне следует обращаться как Генералу Хариварману, Генералу, который вот уже четыре года находился в безвыездном заточении в Крепости. В докладе, представленном командиру спецслужбами, сообщалось, что последнее время опальный Генерал стал своего рода энтузиастом местной истории и краеведения.
"Что ж, для такого маленького местечка здесь, пожалуй, богатая История, гораздо богаче, чем на иных Планетах” – так думала Анни Бленхайм, выполняя задание по столь диковинному предмету в период подготовки к своей будущей работе на специальных курсах.
А теперь с точки зрения верховного тюремщика, Анни считала, что лучше ему заниматься делами прошлого, чем проявлять повышенный интерес к текущим событиям.
Каждому в Восьми Мирах была известна история Принца, а многие слышали о ней даже за пределами, в сотнях иных систем, обитатели которых считают себя Основой и Центром Галактической Цивилизации.
Как только распространилась новость о назначении ее сюда командующей, Анне Бленхайм стало порой казаться, что у всех в этой обитаемой Вселенной вдруг появилось собственное мнение о Принце, то есть, Генерале – и каждый считал теперь своим долгом дать ей хороший совет, как следует обращаться со столь выдающейся личностью, отныне всецело находящейся в ее власти. Кое-кто даже вполголоса говорил, что следовало бы его отпустить, но это, увы, было уже вне ее полномочий. Некоторые, напротив, утверждали, что его следует казнить, и что Совет Восьми Тронов не будет спать спокойно, пока Принц жив. Было немало и более умеренных мнений на его счет. Предлагали Совету восстановить его в правах и вернуть на прежде занимаемую им должность Премьер-Министра при Императрице, или послать на Землю в качестве Высокополномочного посла, либо пожизненно заточить в одиночной камере.
И всякий раз ей приходилось отвечать советчикам, что ее новая должность не предполагает решающего права голоса, более того, те, кто действительно, решают все, не станут даже прислушиваться к ее советам. Свод правил содержания ссыльного, по которому Темплары брали обязательства заботиться и сторожить Харивармана, не оставлял ей места, как командиру Базы, для маневра, который мог сколько-нибудь изменить условия содержания Генерала. Да и слово “тюремщик” не очень-то подходило для точного определения отношений между комендантом Крепости и ее выдающимся экспатриантом. Точнее было бы сказать, что она еще не очень-то разбиралась в том, что может здесь сделать. Свод Ссыльного, как множество других военных документов, имел достаточно общих мест, которые можно было трактовать по-разному. И ее предшественник на данном посту, Полковник Фосьен, очевидно имел совершенно иной подход, чтобы воспользоваться его методами.
Автомобиль остановился в нескольких метрах от Анни Бленхайм, прямо у входа в небольшой парк. Теперь она видела, что в салоне – двое. Впереди водитель – должность чисто церемониальная, ибо данные экипажи управлялись автопилотом, и пассажир на заднем сидении.
Командир Бленхайм, тщательно изучившая историю и современное положение дел в ссылке, была абсолютно уверена, что водитель мог быть ни кем иным, как человеком по имени Лескан, верным слугою принца, то есть Генерала и старым его товарищем.
Четыре года назад Генерал Хариварман прибыл на Темплар-Радиант с симпатичной женой и штатом прислуги, более двадцати человек. Жена делала бесстрашные, самоуничижаительные заявления о своей лояльности. Теперь он остался лишь с одним преданным товарищем, остальные, включая жену, предпочли его покинуть.
Мужчина, вышедший из автомобиля, чтобы поздороваться с командующим, был гораздо менее впечатляющ, чем она ожидала. Он был неофициально, по-домашнему одет, угловат, мускулист и смугл. Лицо его, не особенно приятное, было, конечно же, сразу узнаваемо. Несколько удивляло, что за исключением рук и ног, он был не таким уж крупным. Было очевидным, что Генерал Хариварман уже прошел свою первую молодость, хотя, и обремененным годами его тоже нельзя было назвать. Короче говоря, постороннему наблюдателю было бы весьма трудно определить его возраст. Но командир Бленхайм знала, что для одного из своих достижений он был невероятно молод.
А был он от роду тридцати семи стандартных лет, чуть старше ее. “Хорошо, что начальник неопределенного возраста, а так именно я и выгляжу, – подумала она про себя – свежа как персик, и немного склонна к полноте”. Посторонним она казалась более молодой, чем на самом деле, особенно тем, кто прежде ее не знал. Очень быстро командующая и изгнанник обменялись чисто формальными условными приветствиями, после чего она и мужчина, которого ей постоянно про себя приходилось напоминать именовать Генералом, устроились на заднем сидении, откуда открывался прекрасный вид на седеющий затылок шофера. Со вчерашнего дня, будучи коротко представленной экс-члену монаршей семьи, она задавалась вопросом, что может дать в плане взаимопонимания эта вторая и более приятная встреча. Что ж, первые минуты несколько разочаровывали, хотя командир Бленхайм и не поняла почему.
