— Да уж получше, — снова вмешался дядя Саша. — Они же в меня тогда в лесу стреляли, запросто без головы остаться можно.
— Ну, кто без головы останется, мы или они, это еще вопрос, хмыкнул Василий Степанович. — Но надо действовать наверняка и лучше взять его живым.
— Это еще зачем? — спросил дядя Саша.
— Пригодится. В целях получения информации.
— Послушайте, — сказала Ирина Геннадьевна. — Почему мы считаем, что он один?
— Но ведь следы только одного?
— Другие могли и стороной пройти. Мы же не искали больше.
Все замолчали, раздумывая.
— Верное замечание, — сказал наконец Василий Степанович. — Это моя вина — не додумался подробнее осмотреться. Ну, что же. Один или несколько, дела не меняет. Я вызываю спецгруппу, осторожно эвакуируем воспитанников и начнем поиск.
Егор не выдержал:
— Неужели вы ничего не понимаете?! Какая эвакуация, педагоги? Они же его прячут!
Немая сцена длилась несколько минут. Потом Ирина Геннадьевна прошептала:
— Не может быть…
Дядя Саша ударил себя кулаком по лбу:
— Ах я старый дурак! Вот она — их тайна! Теперь все ясно. Вот почему они язык свой вспоминают!
— А Денису они звезду свою показывали, — добавил Егор.
— Точно, прячут, обормоты, — сокрушенно сказал дядя Саша. — Надо же…
Он был не на шутку расстроен. И Егор его очень хорошо понимал. Отдать сердце и душу сиротам и вдруг узнать, что не такие уж они и сироты, есть взрослый родственник, который детей всему научит лучше. Сколько волка ни корми… Егор едва не произнес этого вслух, но в последний момент осекся.
— Да, — сказала Ирина Геннадьевна, — ни о каких эвакуациях и обезвреживаниях речи идти теперь не может. Травма останется на всю жизнь. Надо искать его и договариваться. Помощь взрослого нам очень пригодится.
— Да заберет он их с собой, — почти взвыл дядя Саша.
— Никуда он их не заберет, — Егор поднял руки, успокаивая дядю.
— Почему? — встрепенулся тот.
— Знаете, кто этот взрослый? Пилот той самой «тарелки», что упала у Николенек. Ты был потом на месте катастрофы, дядя Саша?
— Нет, но туда комиссия ездила.
— Он мог спрятаться, в лес уползти. А теперь в себя пришел и сюда забрался. Потому и хромает, что ранен был.
— Что, так полтора года в лесу и отлеживался? — недоверчиво усмехнулся дядя Саша.
— А что мы знаем о возможностях его организма? — вопросом на вопрос ответил Егор.
Дяде крыть было нечем.
Но Василий Степанович общих восторгов по поводу раскрытия тайны не разделил.
— Спецгруппу вызывать придется в любом случае. Представитель агрессивной цивилизации вряд ли будет настроен мирно. Кроме того, он наверняка вооружен и видит в нас только врагов, захвативших детей его народа. Так что, думаю, вполне может открыть огонь.
— Никакой спецгруппы! — Ирина Геннадьевна была очень взволнована. — Всей этой стрельбой мы нанесем детям непоправимую психическую травму. Да они нас просто возненавидят. Если дети прячут старшего товарища, значит, понимают грозящую ему опасность!
— А что прикажете делать? — огрызнулся начинающий злиться Василий Степанович. — Где-то здесь засел вооруженный террорист и каждую минуту может случиться беда. Вы поручитесь за то, что ничего не произойдет этой же ночью? Я — нет. А поскольку за безопасность пансионата отвечаю я, то и решать, какие действия предпринимать, буду тоже я.
— Нет уж, позвольте! — Вот теперь чувствовалось, что Ирина Геннадьевна не простой воспитатель детского сада. — Внутренней жизнью пансионата руковожу я, и извольте считаться с моим мнением!
Охранник уступил.
— Ну что же. Тогда думайте вы, как выбраться из этой ситуации.
— Очень просто, — Ирина Геннадьевна успокаивалась. Сначала надо отыскать, где прячется этот взрослый «заяц». А затем я попытаюсь договориться с ним. Мне кажется, это будет не очень трудно. В конце концов и он, и мы хотим детям только добра.
— Вопрос только в том, кто как это добро понимает, — мрачно сказал Василий Степанович. — Хорошо, уговорили. До конца фильма еще около часа. Время у нас есть. Но одну я вас на переговоры не пущу. Пойдем вместе.
Ирина Геннадьевна чуть презрительно усмехнулась, но возражать не стала.
Чердак здания был довольно большой, но в целях пожарной безопасности ничем не загроможденный и обыскать его удалось быстро всего за полчаса. Не было там места, где бы мог укрыться взрослый «заяц».
Прикинув, решили, что в комнатах ему спрятаться тоже негде. Но на всякий случай заглянули под каждую кровать в спальне.
И, наконец, направились к подвалу. Подвал в пансионате был мощный, немного походивший на катакомбы. С какой целью строители понагородили все эти комнатки, клетушки, коридорчики и тупички — одному Богу известно. Но если и мог кто-нибудь спрятаться в здании, то только там.
Василий Степанович шепотом приказал всем не разбредаться, держаться у входа. Сказав: «Пусть знает!», щелкнул общим выключателем, зажигая в подвале свет. Но пистолет свой, который было спрятал, вновь вытащил.
— Пойду сначала я один, — сказал он все так же шепотом.
— Что значит — один? Мы же решили! — возвысила голос Ирина Геннадьевна.
— Тихо, не надо шуметь. У вас нет достаточных навыков. Найду его — вот тогда и пойдем договариваться. Вдруг он сразу стрелять начнет? А есть у меня такое предчувствие.
Ирина Геннадьевна растерялась.
— А… если он вас убьет?
Василий Степанович спокойно и легко глянул на нее, улыбнулся:
— Ну что же, тогда я умру, — и шагнул на лестницу, ведущую в подвал.
Толстая железная дверь, уже кое-где тронутая ржавыми потеками, никогда не запиралась. И не смазывалась. Василий Степанович осторожно надавил плечом, и она приоткрылась с оглушительным визгом петель.
Несколько секунд охранник стоял, прижавшись спиной к стене и подняв ствол пистолета вверх, потом скользнул в подвал. Шагов его слышно не было.
Оставшиеся стояли в молчании, только дядя Саша нервно позевывал. Прошло несколько минут. Егор переглянулся с Ириной Геннадьевной может быть, пора ему идти вслед за охранником? Та отрицательно качнула головой, одними губами произнесла: «Еще подождем».
Наконец, так же бесшумно и стремительно, как исчез, из-за железной двери вынырнул Василий Степанович. В несколько широких шагов поднялся по ступенькам, отер ладонью пот со лба.
— Здесь он. В самой дальней кладовой сидит. Александр Иванович, кто в подвал из персонала ходит?
— Только повар. Продукты никому не доверяет, сам носит.
