— Понимаю ваш скепсис, — кивнул медик. — И юмор тоже. Нет, это был не архангел Гавриил. Это был Джон Хейлигер собственной персоной!
— А почему бы и нет? — Плэйтон недоуменно поджал губы. — Мало ли зачем встают люди на рассвете!
— Вначале и я подумал то же самое, — Маклейн допил воду и поставил стакан на стол. — Но потом…
— Что случилось потом? — прервал Плэйтон затянувшуюся паузу.
— Хейлигер постоял несколько секунд возле моей двери и, убедившись, что я сплю, пересек холл и стал осторожно открывать дверь в комнату Стэнли. При этом он то и дело озирался по сторонам и вздрагивал от малейшего шороха.
— Представляю, какого страха вы натерпелись!
— Я? С чего вы взяли? Это Хейлигер все время боялся чего-то!
— И чего же он, по-вашему, боялся?
— Откуда мне знать? За этим я к вам и пришел.
— Что же он натворил, этот возмутитель ночного спокойствия?
— Напрасно иронизируете, полковник. Хейлигер вошел в комнату Стэнли…
— Без стука?! — ужаснулся Плэйтон. — Какая невоспитанность!
На этот раз Маклейн пропустил насмешку мимо ушей.
— Пробыл там несколько минут…
— И задушил Эдварда голыми руками. Хотя, нет, Стэнли ведь был сегодня на совещании.
— И вышел обратно в холл, засовывая что-то в карман халата.
— Клептоман! — осенило Плэйтона. — В состоянии транса обобрал беднягу Стэнли до нитки и зарыл украденное где-нибудь под кустом. Вы случайно не психиатр, Антони?
— Перестаньте, полковник! — разозлился наконец Маклейн. — Отнеситесь к моему рассказу серьезно.
— Не могу, док.
— Вы не находите во всем этом ничего странного?
— Видите ли, Маклейн. — Плэйтон взял сигарету и принялся ее разминать, катая между большим и указательным пальцами. — Необычна сама ситуация, в которой мы очутились. Трудно ожидать, чтобы люди вели себя в этих условиях привычным образом. Скорее, наоборот. Я не случайно спросил, не психиатр ли вы.
— Не пойму, куда вы клоните, Плэйтон.
Полковник пристально взглянул в глаза Маклейну.
— Будем считать, что Хейлигер лунатик. И пока остановимся на этом варианте. Договорились?
— Парадом командуете вы.
— Хорош парад! — фыркнул Плэйтон. — Ладно. Мы еще вернемся к этому разговору, доктор. А теперь, — он посмотрел на часы, — с минуты на минуту сюда пожалуют ваши коллеги.
У Маклейна поползли вверх брови.
— Совещание перенесено на восемь. — Полковник включил переговорное устройство. — Что новенького, капитан?
— Получена очередная сводка, господин полковник. В Гринтауне пропали двое детей. Мальчик и девочка.
— Вот так, — полковник покосился на Маклейна. — Подробности?
— Кэтрин и Винцент Стависски. Ей пять лет, ему — семь. Последний раз их видели в городском парке шесть часов назад. Фотографии детей розданы патрулям, по телевидению и радио переданы объявления.
Продолжаются поиски шестерых неизвестных. Вертолетчики и десантные части прочесывают лес в районе поста № 87.
— Результаты?
— Пока никаких.
— Ясно. Где Стэнли и Хейлигер?
— Только что вошли, господин полковник.
— Пусть идут сюда.
— Слушаюсь.
«Пора подавать в отставку, — с раздражением и горечью подумал Плэйтон, глядя на усаживающихся за стол членов комиссии. — Что я смыслю в этой дьявольской головоломке? Другое дело — вооруженный конфликт. Там все ясно: есть противник и его надо одолеть во что бы то ни стало. А здесь? Кто нам противостоит? Фиолетовый туман? Призраки? Эльфы, пляшущие вокруг коровы? Но, с другой стороны, был взрыв. И кто-то похищает людей… Кто?.. И вообще, с какого конца надо подступиться к этой проблеме?»
Стэнли раскрыл голубую пластиковую папку, достал из нее какие-то бумаги. Хейлигер положил перед собой записную книжку и фломастер. Маклейн — сплошная подозрительность — не сводил с обоих настороженного взгляда.
«Этот вряд ли сообщит что-то путное, — отметил Плэйтон. — Напуган до полусмерти и ни о чем, кроме утреннего происшествия, думать не в состоянии. Остаются двое. Кто-то из них был на рассвете в старой казарме. Если медику не померещилось, Хейлигер отпадает. Стало быть, остается Стэнли. А почему, собственно, не Маклейн? Был в это время у себя в комнате? Но кто это может подтвердить? Хейлигер, который якобы заглядывал к нему в дверь? Ну а если Маклейн сочинил свою историю специально, чтобы отвести от себя подозрение? Он, дескать, был в это время в коттедже и даже наблюдал, как биолог прокрался в комнату Стэнли. Вполне вероятно…»
— Начнем, господа. — Плэйтон зажег сигарету. — Кто первый? Вы, Стэнли?
— Как вам угодно. — Физик оторвался от лежащих перед ним бумаг. — Начну с фактов. Здесь, — он ткнул пальцем в бумаги, — анализы проб на радиоактивность, взятых с поста № 87. Одежда военнослужащих, оружие, личные вещи, растения, почва не содержат ни малейших следов радиоактивного распада. Никаких отклонений от нормы.
Не располагая исчерпывающей информацией, делать какие-либо выводы преждевременно. Лично я не вижу прямой связи между взрывом в глубине полуострова и появлением здесь тех, кого мы называем пришельцами.
Да, мы впервые услышали о них только теперь, после взрыва. Но, учитывая обширность территории полуострова, большая часть которого расположена за полярным кругом и практически не заселена, мы с таким же успехом можем предположить, что пришельцы обосновались там еще задолго до взрыва и что именно он явился причиной их миграции, а стало быть, и встреч с людьми.
Ну а если принять это мое предположение, то мы имеем дело с аномальными явлениями, которым не находят объяснения, но которые в общем-то не новы. Достаточно вспомнить хотя бы Бермудский треугольник. У меня все, господа.
Плэйтон слушал физика вполуха, мысленно фиксируя все: интонации голоса, выражение лица, жесты, манеру держаться. На первый взгляд, в поведении Стэнли ничего подозрительного не было. Внешне он был абсолютно спокоен, но именно это спокойствие резко контрастировало с его полуистерическими выходками на утреннем совещании и невольно настораживало.
— Ну что же, — Плэйтон кивком поблагодарил физика. — Послушаем остальных членов комиссии. Что у вас, Хейлигер?
— Примерно то же, что и у Стэнли. — Глухой, невыразительный голос биолога удивительно соответствовал его внешности — редкие грязновато-пепельного цвета волосы, незапоминающееся лицо, заурядное телосложение, серый поношенный костюм. О таких говорят: глазу зацепиться не за что. — Обследования не обнаруживают ничего инородного на одежде и предметах, принадлежавших солдатам с восемьдесят седьмого поста. Ни растения, ни микроорганизмы почвы в тех местах, где наблюдались пришельцы, не претерпели решительно никаких изменений.
