– Значит, какое-то время вы находились там?
– Да.
– Производили ли вы осмотр чужого?
– Да.
– Капитан Дузл рассказал, что зонд исчез бесследно. Соответствует ли это действительности?
– Не совсем, – сказал Гран. – Направив телескоп на чужой корабль, я заметил, что в точке, где траектория зонда пересеклась с его поверхностью, образовался микроскопический бугорок. Что-то вроде прыщика высотой два метра. Он незаметно укорачивался. Но этот процесс протекал так медленно, что его завершения мы дожидаться не стали. И только потом, уже на пути к Мариону, мы догадались, что это было такое.
– В нашей первой беседе, – сказал Эо, – вы упоминали, что все, попавшее в телескоп, записывается на магнитофон. Вероятно, на обратном пути вы просматривали эти записи.
– Вы попали в самую точку, – сказал Гран. – Так мы и сделали. Выяснилось, что процесс сближения протекал не так, как нам представлялось. Вначале зонд разогнался до немыслимой скорости, и его изображение смазалось. Но потом оно вновь возникло. Это происходило уже рядом с чужим кораблем. Зонд тормозил, причем его торможение нельзя сравнить даже с разгоном. Зонд набирал скорость четыре часа. Он погасил ее полностью на каком-то десятке метров. Почему он не разлетелся на куски, было непонятно. Во что превратился Эльдар, было страшно подумать. Но зонд сбросил скорость до нуля. Он тормозил, при этом корма двигалась быстрее, чем нос. Он тормозил, одновременно деформируясь, сплющиваясь, укорачиваясь. И тот почти неподвижный нарост, который мы потом обнаружили…
– Был зондом, укороченным и деформированным до неузнаваемости, – закончил Эо.
– Каковы инопланетчики! – воскликнул министр. – Мало того, что их разум бесконечно чужд нашему. Этот враждебный нам разум жесток и патологически извращен. Им мало было просто убить этого несчастного Эльдара. Они должны были обязательно искромсать его маленькую ракету, исковеркать ее вместе с ним, что не могло не причинить ему невыносимых страданий. Но теперь наша очередь. Окончив переговоры с транспортниками, мы получим мощные средства. Наша месть будет страшной. Конечно, если мы нападем на след их звездолета.
– Мне думается, что напасть на след нетрудно, – сказал Эо. – С ним-то мы расправимся, будьте уверены.
Когда Эо на следующий день вошел к министру, тот, очень довольный, вытирал с лица пот. В комнате было жарко, даже вентиляторы не помогали.
– Вы меня вызывали, – сказал Эо.
– Да. Я должен вас обрадовать. Сегодня впервые после нескольких дней, заполненных этими ужасными описаниями, к нам пришла добрая весть. Мои люди завершили переговоры с транспортниками, и весьма успешно. Вам, несомненно, доставит удовольствие сообщение, что «Гамма-Марка» стала первым из пяти звездолетов, которые передаются нашему министерству. Следовательно, эти милые люди, с которыми мы разговаривали – Гран, Дузл и Марио, – теперь являются нашими коллегами.
– Поздравляю от всего сердца, – сказал Эо.
– Спасибо, – сказал министр. – Но теперь, помимо поздравлений, нужны конкретные действия. Вероятно, вы уже закончили предварительное рассмотрение этого печального дела?
– Да.
– У вас, надеюсь, уже сформировалось мнение об этом чужом корабле и об оружии, которым он оснащен?
– Да, – сказал Эо.
– В таком случае вы должны в кратчайшие сроки дать рекомендации по переоборудованию звездолета Дузла, чтобы он смог найти этих чужих и достойно покарать их. Вы, как мне показалось, прекрасно ориентируетесь в их поведении и должны понимать, что их вызывающие поступки не могут остаться безнаказанными. Недели вам хватит?
– Мне она не понадобится. Я могу все высказать хоть сейчас.
– Так быстро? – удивился министр. – Впрочем, сначала нужно вас выслушать. Итак, какое дополнительное оборудование требуется «Гамма-Марке», чтобы ваш звездолет мог успешно противостоять чужому?
– Спасательное, – коротко сказал Эо.
– Вы имеете в виду спасательное оборудование? – спросил министр. – Я не ослышался? Кого же, позвольте поинтересоваться, вы собираетесь спасать? Уж не этих ли инопланетных агрессоров?
– Нет, – коротко сказал Эо. – Эльдара.
– Эльдара? – грозно переспросил министр.
– Да, – подтвердил Эо. – Пилота, без которого они вернулись.
– Но он же погиб!
– Нет, – сказал Эо. – Он живее нас с вами. Если хотите, я все расскажу по порядку.
Он сделал паузу. Министр молча ждал, сильно обескураженный.
– Если вы помните, когда-то я занимался астрофизикой, – сказал Эо. – Есть древний принцип минимизации мышления. Гипотеза чужого разума является последней, к которой следует обращаться. Прежде должны быть исчерпаны объяснения, основанные на естественных причинах. Мне сразу не понравилось, как наши новые коллеги в один голос твердили, что природа бессильна создать объект, с которым они встретились. Мне стало обидно за природу. В природе существует все. Ну а правильную мысль мне подсказали.
– Кто это сделал? – спросил министр внешней безопасности, очень заинтересованный.
– Вы, – коротко ответил Эо. – Заговорив о том, что Марион имеет форму шара.
– Помню, помню, – польщенно сказал министр. – Но этот астроном Гран развеял мои аргументы. Он объяснил, что планеты шарообразны из-за гравитации, что гравитация пропорциональна массе и что масса такого маленького объекта ничтожна.
– Правильно, – сказал Эо. – Это послужило вторым толчком. Масса такого тела ничтожна в том случае, если его плотность не превышает плотности средней планеты. Но откуда следует, что это так? Откуда вытекало, что плотность мала? Ведь ее никто не измерял. Мне в голову пришла естественная мысль: шар круглый из-за большой гравитации, а гравитация велика из-за массы. Из этой гипотезы следовало, что масса шара по порядку величины совпадает с массой звезд.
– Но плотность? – сказал министр. – У него в этом случае должна быть совершенно невероятная плотность! Разве есть в природе такие объекты?
– Есть, – спокойно ответил Эо. – Поступая на работу, я говорил вам, что до этого занимался астрономией, изучал гравитационный коллапс и «черные дыры». Есть предел плотности, после которого материя может только сжиматься, остановить ее ничто не в силах. Это и есть коллапс, а «черная дыра» – это коллапсирующая звезда. Ружья стреляют не только в романах, но и в жизни. Наши решения и поступки во многом определяются тем, что мы делали в молодости. А в молодости я изучал «черные дыры» и поэтому сразу предположил, что «Гамма-Марка» встретилась с «черной дырой». Это все объясняло, все факты. Поэтому потом я только и делал, что угадывал. И неплохо, по-моему.
