- Это справедливо, сударь, - прокашлявшись, согласился де Бассо. Белый Скиталец подъехал ближе. Остановился напротив кондотьера.
- Значит, вас обманули или кто-то неверно понял распоряжение герцога Карла.
- Выходит, так, сударь...
- А скажите, что заставляет вас служить злу, проливая чужую кровь? Де Бассо был явно обескуражен вопросом Скитальца. Ответил неуверенно, тихо:
- Это наша работа, сударь. Мы же на службе...
- Работа - убивать? Получать деньги за убийство? Луна светила ярко, и в ее зеленоватом сиянии Белый Скиталец казался нереальным, призрачным, выходцем с того света. В воображении большинства наемников он по-прежнему представлялся если не самим сатаной, то, во всяком случае, его посланником, принявшим обманчивый облик смиренного пилигрима.
- Сударь... - Де Бассо наконец пришел в себя и торопливо перекрестил Скитальца. Тот с минуту молчал, потом тихо засмеялся и легкой рысцой поскакал к лесу...
СООБЩЕНИЕ ШЕСТОЕ,
дающее возможность познакомиться с неунывающими оборванцами госпожи Перетты и которое утверждает старую истину: "Не суй носа, куда тебя не просят!"
- Эй, Антуан! Поди доложи госпоже Перетте: верховой на дороге!
- К чему ж докладывать, Гюйо? Повеселись малость, чтоб через его шкуру можно было считать баранов, а лошаденку подаришь мне!
- А ну, погоди, старый кремень! - Гюйо присвистнул и сдвинул измятую шляпу на затылок. - Глянь-ка сам: уж не вчерашний ли это рыцарь?
Антуан повозился, пошуршал ветвями.
- А и впрямь он. Не иначе, что-то забыл у Арденнского Вепря! - Он поднялся, опираясь на палку. - Ты тут не намудри чего, пока бегаю к госпоже!
Валяй, валяй, старик, да живей! - Гюйо встал на колено, оглядел свой отряд, залегший в кустах между деревьями, и вдруг решился: - Ребята, госпожа Перетта запоздает... Не зевать же нам снова: нападем все разом!
- Нападем, как же... - проворчал сосед Гюйо. - Ас чем нападать-то? Вот с этой дубиной или голыми руками?
- Да хоть голыми! Как все навалимся - тут и меч не поможет!
- Ой, а это вроде и не вчерашний, - раздался мальчишеский голос. - Это вроде тот... который белый.
- А и верно, парень. Похоже, Скиталец. - Гюйо задумчиво почесал под рубахой грудь. - Ежели не обманулись, нападать не резон, потому как он, говорят, таких, как мы, не обижает.
- Рыцарь-то?
- Он, говорят, не как все.
- Да неужели отпустим?
- Ты еще сосунок, Луи, и не тебе покуда понимать, кто такой Белый Скиталец! Отпустим его с миром, только сперва выведаем, куда направляется и зачем.
- Ох, и поиграет же он на наших косточках, Гюйо! Не пора ли уносить ноги?
- Побереги ноги для своей Мари, Шалье, а от него тебе удирать не придется: первый он в драку не лезет.
Дорога пролегала прямая, неширокая. Зашло за тучу солнце - и легкий сумрак тотчас упал на лес и на дорогу. Стало тихо, слышался лишь глуховатый топот копыт. Напряжение возросло до предела. Один Гюйо казался спокойным. Он покусывал неровными зубами сорванную былинку и неотрывно смотрел на дорогу.
И вдруг монотонный топот замер. Прошла минута, другая - ив мертвой тишине раздался голос белого рыцаря:
- Ну, что же вы прячетесь? Выходите. Я с миром пришел в этот край.
- Пошли, ребята, - немного помедлив, сказал Гюйо. Потолкуем.
На дорогу выскочило человек пять или шесть, остальные решили, что благоразумнее держаться в стороне.
Ближе всех к рыцарю стоял Гюйо - коренастый, конопатый парень лет двадцати пяти с крепкими жилистыми руками. Из-под видавшей виды шляпы торчали прямые, давно нечесаные волосы. Большие серые глаза смотрели напряженно, но без страха. Неопределенного цвета безрукавка без единой застежки едва прикрывала грязную рубаху.
Своеволие местных дворян и особенно частые разбои Гийома де ла Марка Дикого Арденнского Вепря - заставляли крестьян, да и городских мастеровых тоже, покидать насиженные места и уходить в леса, где они объединялись в шайки, предпочитая голодную свободу полусытой неволе и непомерным налогам...
Белый Скиталец некоторое время рассматривал лесных людей через узкую щель над забралом, затем негромко спросил:
- Против кого же вы воюете, господа? Гюйо обалдел, потом весело присвистнул.
- Господа! - Широко улыбаясь, он обвел взглядом товарищей, одетых в живописные лохмотья. - А мы и впрямь смахиваем на господ, а, ребята? Клянусь святым Мартином, это так! - Он замолчал, лицо его сделалось строгим. - А воюем мы против всех, сударь, у кого тугие кошельки и толстое брюхо. Сбежали сюда от обидчиков и отныне - люди вольные, как здешние птицы. Правда, рейнвейнским нас балуют нечасто, да и запах сочного рагу мы давно забыли... Ну, а куда направляетесь вы, сударь, прозванный Белым Скитальцем?
- Ого! - гулко прогремел голос рыцаря. - Оказывается, даже сюда долетели вести обо мне!
- Это не удивительно, сударь: вести бегают быстрее людей.
- Что верно, то верно. Так вот, вы спрашиваете, куда я направляюсь. А я и сам не знаю. - Он негромко засмеялся. - Ищу правду...
- Хэ, сударь! Это все одно, что искать вчерашний день! - Гюйо окончательно осмелел и подошел к рыцарю совсем близко. - Мы слыхали, сударь, будто вы сами ни на кого не нападаете.
- Это верно.
- Ну вот и ладно. С вами мы тоже не хотим ссориться. А уж коли не знаете, где что искать, так оставайтесь лучше у нас.
Неподалеку в лесу зашумело, раздался треск сухих сучьев, и через минуту на дорогу высыпало до полусотни таких же, как Гюйо, оборванцев во главе с молодой черноволосой женщиной.
- Ну, что? - спросила она у Гюйо.
- Да вот, толкуем, - отозвался тот. - Господин рыцарь едет, сам не знает куда. Хочу зазвать в наш отряд, госпожа Перетта. Перетта встала рядом с Гюйо и обратилась к всаднику:
- Я много слышала о вас, храбрый рыцарь, и рада, что теперь сама вижу вас.
Белый Скиталец учтиво поклонился:
- Мое имя Уайт, сударыня. Я благодарю судьбу, что наконец встретил такого очаровательного командира!
- О, что вы, господин Уайт! - Перетта на мгновение смутилась: наверно, не так часто приходилось слышать ей подобные комплименты. - С времен великой Жанны немало женщин пыталось командовать, и очень часто у нас это получается лучше, чем у мужчин! - Она гордо взглянула на Гюйо и обратилась к Скитальцу: - Не согласитесь ли, сударь, отдохнуть у нас с дороги? Поедите с нами, подумаете, что делать дальше.
Рыцарь снова поклонился:
- Благодарю за приглашение, сударыня. Мы с моим преданным Тру с удовольствием воспользуемся вашей добротой.
Он легко оставил седло, похлопал Тру по гладкой шее и передал поводья мальчишке.
- А можно мне немножко проехать, сударь? - спросил тот.
- Не советую, сударь: он никого не признает, кроме меня - обязательно сбросит!
