— Непременно приду, лейтенант. А где ты? Он продиктовал номер комнаты и адрес отеля, принадлежащего Содружеству Фландрии, расположенного в самом богатом квартале города. Никогда не бывал в этом отеле и даже поблизости от него. Там живет другой сорт людей.
— А что случилось? — спросил я.
— Убийство. Всплыло твое имя.
— Ничего себе! Я знаю убитого?
— Да. Странное дело, как только ты лег в больницу, убийства прекратились.
Ничего необычного уже почти три недели. И вот в день твоей выписки снова началось…
— Ладно, лейтенант, сознаюсь, ты меня поймал! Будь я поумнее, организовал бы парочку убийств, пока отлеживался в больнице, чтобы отвести от себя подозрения.
— Какой ты умник, Одран. Что ж, тем хуже для тебя.
— Ты так и не сказал, кто жертва. — Приезжай быстрее, — поторопил он и предавал разговор.
Я залпом допил коктейль, оставил Джамиле пол-киама чаевых и вышел наружу.
Билла все еще не было на обычном месте. Я сторговался с другим таксистом, и мы помчались к отелю. У дверей номера меня остановил полицейский, стоящий за желтым барьером, огораживающим «место преступления». Я сообщил, что лейтенант Оккинг ждет меня. Узнав мое имя, легавый пропустил меня.
Комната походила на бойню. Всюду кровь; целые лужи крови на полу, кровавые потеки на стенах, пятна на кровати, на стульях, бюро, кровь на ковре… Убийца не пожалел ни времени, ни сил, чтобы, расправляясь с очередной жертвой, так здорово расписать все вокруг: прямо этюд в багровых тонах. Он, видимо, наносил несчастному ножом удар за ударом, как при ритуальных жертвоприношениях.
Дьявольски жестоко, нелепо, безумно. Ни Джеймс Бонд, ни неведомый второй убийца так не поступали. Либо появился третий маньяк, либо кто-то из наших знакомцев обзавелся новым модиком. В любом случае, все теории устарели. Только этого нам и не хватало.
Полицейские закончили упаковывать труп в пластиковой мешок, положили его на носилки и вынесли из комнаты. Я нашел лейтенанта.
— Так кого же, черт побери, прикончили сегодня?
Он впился в меня глазами, словно надеялся по реакции определить, виновен я или нет.
— Селиму.
Я сник; сразу нахлынула ужасная усталость…
— О Боже, Милостивый, Милосердный, — прошептал я. — Но зачем я здесь?
Какое это имеет ко мне отношение?
— Ты расследуешь убийства для Фридландер-Бея. И, кроме того, я хочу, чтобы ты заглянул в ванную.
— Зачем?
— Увидишь. Но предупреждаю, зрелище не из приятных.
После таких слов исчезло всякое желание войти в ванную. Но пришлось подчиниться. Первое, что я увидел, — сердце, вырезанное из груди Селимы. Оно лежало в раковине. Меня сразу же вывернуло. Раковина вся была в темной крови последней из Черных Вдов. Потом я. заметил размалеванное кровью зеркало над раковиной. Волнистые линии, геометрические узоры и плохо различимые символы. По-настоящему меня огорчили несколько слов в центре, выведенных расплывшимися буквами с потеками:
«Одран, ты будешь следующим».
Что знал обо мне безумный мясник, сотворивший это? Какая связь между моей скромной персоной и чудовищным убийством Селимы и других Сестер? До сих пор единственным моим желанием было защитить друзей, которым угрожали неведомые психопаты. Никаких личных мотивов, разве что решение отомстить за смерть Никки и остальных. Но после того как я увидел свое имя, начертанное на зеркале кровью, дело стало личным. На карту поставлена моя жизнь. а. Произошло единственное в мире событие, которое могло заставить меня полностью капитулировать и начать использовать модули. С этой минуты мне понадобится любая помощь. Таков облагороженный цивилизацией инстинкт самосохранения. И я проклял гнусных палачей, вынудивших принять мучительное для меня решение.
Первое, что я предпринял на следующий день, — нанес визит в модишоп Лайлы на Четвертой улице. Как всегда, она выглядела жутко, но ее костюм претерпел некоторые изменения. Грязные седые волосы были спрятаны под шапкой золотистых кудряшек, больше походившей на прабабушкин чехол для тостера, чем на парик.
Лайла ничего не смогла сделать со своими желтушными глазами и черной кожей, но явно пыталась. Лицо покрывал такой толстый слой пудры, что казалось, она побывала на мельнице. Яркие светло-вишневые пятна на щеках, светло-вишневые губы; даже глаза подведены тем же тоном. Такое впечатление, что тени, помада и румяна взяты из у одной баночки. На засаленном шнурке висели роскошные, сверкающие пластиковые темные очки модели «глаз кошки»; видно, она тщательно выбирала их. О вставных зубах мадам не позаботилась, но зато сменила свою заношенную рубаху на неприлично обтягивающее ее сногсшибательные формы вечернее платье потрясающего одуванчикового цвета, с большим декольте и разрезом.
Казалось, новоиспеченная светская дама судорожно пытается просунуть голову и плечи в самую узкую в мире щелочку. В довершение всего на ногах у нее красовались дешевые голубые шлепанцы с мехом.
— Лайла! — приветствовал я ее.
— О, Марид! — Она попыталась сфокусировать на мне взгляд, но безуспешно.
Стало быть, сегодня Лайла решила покорить победителей собственным шармом; если она вставляла модик, ее реакции сразу обострялись. Жаль: с ней легче иметь дело, когда она воображает себя кем-то другим, но выбирать не приходилось.
— Вот, обзавелся своей розеткой.
— Слышала, слышала.
Она игриво захихикала; меня чуть не стошнило.
— Поможешь подобрать модик?
— Какой именно тебе нужен?
Я задумался. Насколько можно ей доверять? Конечно, Лайла разболтает все первому же посетителю — ведь сообщает же она мне то, что слышит от других. С другой стороны, никто не принимает ее всерьез.
— Я должен выполнить одно задание и обзавелся розетками, потому что работа может оказаться опасной. Мне нужен модик, способный максимально усилить способность к дедукции и предохранить от опасности. Что посоветуешь?
Она поплелась по проходу между полками, заглядывая в коробки, что-то бормоча себе под нос. Я не мог разобрать, что она говорит, поэтому просто стоял и ждал. Наконец Лайла повернулась ко мне с таким удивленным видом, словно не могла взять в толк, почему я еще здесь. Похоже, она забыла, о чем ее просили, подумал я, но, к счастью, ошибся.
— А персонаж из романов подойдет?
— Конечно, если он действительно такой умник.
Она пожала плечами, промямлила что-то, сжимая в когтистых пальцах модик в прозрачном пластике, потом протянула его мне.
— Вот, держи.
Я заколебался. Как вы помните, она всегда напоминала мне ведьму из диснеевской «Белоснежки»; теперь старая злодейка хочет угостить меня отравленным яблоком!
