Наташа с любопытством спросила: —Что ты чувствуешь?
— Полагаю, что наконец-то пришла в норму— медленно произнесла Римма — Впрочем подобное ощущение возникает у любого субъекта подвергшегося грамотной коррекции будь она исключительно психологической или хирургической или, как в моём случае, медикаментозной. Поэтому я не могу судить непредвзято и возвращаю вопрос обратно к тебе. Как по твоему я чувствую себя сейчас?
— Ты займёшь второе место в рейтинге самых лучших мам— сказала Наташа.
— Кто занимает первое?
— Моя собственная мама.
Девушки рассмеялись.
— Самое главное: близнецам, когда придёт их время, не придётся ничего корректировать— сказала Римма осторожно касаясь живота — Их геном изначально в полном порядке. С таким наследством они обязательно должны стать добрее и сильнее меня. Такими как Виталий. Она самый лучший.
— Третий номер— уточнила Наташа — После моего собственного отца и профессора.
— Тебе правда профессор нравиться больше Вити?
— Мне слишком рано думать о подобных вещах— ушла от ответа Наташа.
— Как работа? — поинтересовалась Римма.
— Все скучают по тебе.
— Нет, как твоя работа на получение статуса младшего научного сотрудника.
— Полагаю она существенно превзойдёт ожидания.
— Ах ты хитрая доминанта— Римма встрепала Наташины волосы отчего та недовольно замотала головой: —Хочешь сказать, что в одиночку научишься выращивать столько искусственных интеллектов сколько захочет твоя левая пятка?
Она засмеялась, а приглаживающая волосы Наташа надув губки поправила: —Не в одиночестве, вместе с Робертом Смитом. Основная часть работы проделана мной, но он также внёс существенный вклад. Учитывая то, что половина открытия никому не нужна и три четверти открытия никому не нужны, то можно сказать, что его помощь была незаменима. Может быть со временем я бы догадалась сама или кто-нибудь другой догадался — невозможно знать наверняка.
— Вот как— сказала Римма — Девочка тайно совершила революционный прорыв в области прикладной кибернетики. Это невозможно.
— Возможно— возразила практикантка: —Сама знаешь какой огромный объём работы проделан со времён Николая Анатольевича Рубана. Стоя на плечах гигантов гораздо легче дотянутся до солнца чем если самостоятельно насыпать гору с нуля.
— Тогда почему ты пьёшь козиновый напиток у меня гостях, а не заседаешь в академии наук?
— Открытия не совершаются щелчком пальцев. И они не яблоко, которое можно съесть сразу как только сорвёшь и оботрёшь о рубашку. — нахмурилась Наташа — Кроме того мне нравиться сидеть с тобой, в те моменты когда ты не задираешься.
— Не обижайся— попросила Римма: —Ты правда что-то нашла? Здорово! Уже можно стрелять фейерверками, поздравлять и дарить подарки?
— Поздравлять рано— рассудительно ответила практикантка: —Но закупать фейерверки и подарки можешь начинать уже сейчас. Их понадобиться очень много. Ещё и с Робертом нужно будет поделиться. Интересно, как политики решат этот вопрос. Думаю когда его группу посылали к нам по программе обмена специалистами никто не предполагал, что от совместной работы может выйти какой-то толк.
— Кстати— оживилась Римма — Что ты думаешь о мистере Смите?
— Иногда мне кажется будто американцы намеренно водят нас в заблуждение. Не понимаю как такой умный в одних областях человек может быть таким потрясающим глупцом в других. Как талантливый и любопытный учёный может упрямо не признавать преимуществ социалистической модели или искренне придерживаться фашисткой идеологии социал-дарвинизма?
— Может быть корпорации кодируют их там у себя— в шутку предположила Римма.
— Не удивлюсь если это действительно так— согласилась Наташа — Впрочем человек умеет с большим успехом кодировать самого себя. В прошлом имелось немало учёных считающих себя верующими людьми. Их было меньше четверти, может быть меньше десяти процентов. Однако то, что их набралось хотя бы десять процентов очень и очень странно. Не понимаю как такое возможно.
Римма повторила фразу из школьного учебный курс психологии: —Наверное ты не понимаешь потому, что не хочешь понять.
— Сложность в том, что, когда разные части психики входят в конфликт, человек не понимает того, что не хочет понимать и от факта собственного не понимая он также прячется потому, что разуму очень не хочется его признавать и, как следствие, осознать— процитировала Наташа тот же учебный курс: —В теории алгоритмов это называется рекурсией когда функция снова и снова вызывает сама себя пока не дойдёт до граничного условия или пока не переполниться стек памяти. Когда я вижу как разум мистера Смита упирается в стену и упорно отворачивается, чтобы не видеть и не замечать стены. Я думаю: быть может у нас тоже существуют собственные стены внутри головы?
— Ты слишком много думаешь— укорила Римма пряча улыбку.
— С каких пор это стало считаться недостатком?
Не успела младший научный сотрудник ответить как в квартиру ворвался Виталий с порога закричав: —Немедленно собирайтесь, внизу ждёт такси. До начала осталось меньше двадцати минут.
На плечах у него лежали тонкие полоски снега похожие на белые погоны. Шапку Виталий держал в руках и были видны сбившиеся в колтуны вспотевшие волосы.
По комнате пронёсся вихрь замелькавших рук. Девушки приращивали рукава к одежде и переводили её в зимний режим. Замерший на пороге Виталий увеличивал хаос безостановочно поторапливая: —Скорее, чего вы копаетесь. Если опоздаем к началу нас не пустят.
— У меня рукав не прилипает! — в отчаянии закричала Наташа.
— Отдай, это мой рукав— Римма забрала полоску ткани и прирастила себе к кофте: —Не видела, что оттенок цвета отличается?
— Где тогда мой рукав? — растерялась практикантка.
— Давай скорее искать.
Виталий в изнеможении закатил глаза. Наконец рукав оказался найден, также как и части брюк и обувь и шапки, а Римма вдобавок закуталась в красивую, но ни капельки не функциональную меховую[2] накидку.
— Почему у тебя выключен спутник, дорогая— осведомился Виталий пока они неслись вниз по лифтовой шахте: —Полчаса не могу до тебя дозвониться.
— Ты сам просил выключить— ответила Римма.
— Когда это я просил?
— Вчера ночью, после того как мне позвонила подруга когда мы… — Молодожёны синхронно посмотрели на практикантку и Римма закончила: —Были крайне заняты.
— Но потом-то надо было включить.
— Я забыла— сказала Римма — Прости, но между прочим ты мог позвонить Наталье.
