– Ты можешь гордиться собой, – сказала она. – Девочка крепкая и сильная. Она, когда вырастет, будет похожа на тебя.
В комнату стремительно вошла хранительница. Она подошла к кровати и твердо сказала Иле:
– Ты должна положить свой камень ей на грудь, он должен узнать своего нового хозяина. Ила отрицательно покачала головой:
– Нет, я не хочу.
Хранительница вздохнула.
– Ты что, хочешь оставить свою дочь без защиты? – спросила она. Иле было тяжело думать после мучительных родов, но она странным образом почувствовала правоту хранительницы. Слабой рукой она сняла камень со своей шеи и положила ребенку на грудь. Камень на мгновение засветился и потух, а девочка внезапно замолчала и открыла глаза. Ила заплакала, глядя в сморщенное красное личико. Хранительница кивнула.
– А теперь ты должна ей дать имя, это твое право и твой долг. Назови его громко, чтобы услышала богиня-волчица. С этого момента она будет защищать твою дочь. И помни, в этом имени должна быть сила!
Ила вздохнула:
– Дара, – выкрикнула она. – Ее имя – Дара!
Камень еще раз на мгновение засветился, а девочка закрыла глаза и тихо засопела во сне. Хранительница улыбнулась:
– Ты все сделала правильно, теперь отдыхай.
Девочку унесли, и Ила осталась одна. Через мгновение она заснула тяжелым сном без сновидений.
Прошло несколько дней, и однажды утром Ила увидела рядом с кроватью свой заплечный мешок, дорожную одежду и пояс с оружием. Она встала, оделась и вышла из комнаты. В коридоре ее ожидала одна из молодых волчиц.
– Я должна проводить тебя до твоего дома, где бы он ни был, такова воля богини, – сказала она, хмуро ее разглядывая.
Ила кивнула:
– Мне надо в Горное королевство.
Волчица наморщила лоб:
– Я не знаю, где оно находится, но, пока ты завтракаешь, я это узнаю. Завтрак тебе принесут в комнату, – сказала она и ушла. А Ила быстро побежала по узким коридорам храма.
Ила прислушивалась к звукам, доносившимся из-за дверей, надеясь услышать детский плач. В четвертом или пятом коридоре от ее комнаты она его услышала. Ила открыла дверь и остановилась.
В комнате стояли две детские кроватки, а рядом с ними сидела молодая волчица и кормила ребенка грудью. Волчица подняла голову и посмотрела на Илу.
– Крепкая девочка и хорошо ест, – сказала она с улыбкой. – Она здорова, у нее все хорошо.
– Отдай мне ее, – выкрикнула Ила. Волчица отрицательно покачала головой.
– Я не могу, – сказала она.
– Тогда я возьму ее силой, – крикнула Ила и обнажила меч. Даже тень испуга не мелькнула на лице у волчицы, она смотрела по-прежнему спокойно и доброжелательно.
– Ты не сможешь, – сказала она и, положив ребенка в колыбель, выпрямилась и вытащила нож-коготь. Ила решительно сделала шаг вперед и остановилась, почувствовав на своей шее холодное лезвие ножа.
– Считала себя очень хитрой, – услышала она за своей спиной.
Ила скосила глаза и увидела ту волчицу, что должна была ее проводить до Горного королевства. Лезвие ножа-когтя вдавилось в кожу горла, и Ила почувствовала, как у нее потекла кровь. Волчица забрала у нее меч и рывком развернула к двери.
– Подожди, – сказала кормилица.
Она взяла ребенка и поднесла к лицу Илы.
– Посмотри на нее в последний раз.
У Илы навернулись слезы, сквозь их пелену она смотрела на спокойное улыбающееся лицо своей дочери.
– Она почти не плачет, – сказала кормилица. – Такое ощущение, что она все понимает. Ты родила хорошую волчицу. А теперь иди, – кормилица улыбнулась и добавила тем же безмятежным тоном: – Если ты вернешься сюда, я тебя убью.
– Пошли, – сказала, усмехнувшись, волчица, убирая свой нож-коготь с ее горла. – Завтракать ты, похоже, не хочешь.
Горы встретили их холодным ветром и снегом. Ила вытащила из своего мешка меховой плащ, а волчицы продолжали идти в одних набедренных повязках. Их было две. Одна – та, что вывела ее из храма, другая присоединилась к ним уже за городом.
Они шли налегке, держа наготове кривые ножи. От холода их кожа посинела, но они презрительно улыбались и шли вперед. Когда они немного отошли от города волков, на тропе показался мужчина-волк. Он доброжелательно улыбнулся Иле и подал волчицам заплечные мешки.
– Посторожи ее, – сказала одна из волчиц мужчине, и они скрылись в расщелине. Когда они появились снова, Ила с удивлением увидела, как они изменились. Они были одеты в меховые кожаные куртки с капюшонами и такие же штаны, на широких поясах висели мечи и кинжалы, а за плечами луки со спущенной тетивой. Посмотрев на ее лицо, волчицы усмехнулись.
– Без одежды мы ходим только в стае, а так мы имеем все, что есть у вас.
Ила безразлично пожала плечами:
– Меня это не интересует.
Волчицы переглянулись между собой.
– До Горного королевства несколько дней пути, – сказала одна из них, – и нам придется пройти их вместе, поэтому давай не будем таить вражды друг на друга. Меня зовут Мира, ее – Кова. Как тебя зовут, мы знаем.
Ила кивнула.
– Хорошо, – сказала она, – больше всего на свете мне хочется оказаться подальше от вашего города и от вас самих.
Кова засмеялась:
– Наши желания совпадают, нам тоже не хочется тебя видеть, поэтому пошли. До темноты нам нужно пройти довольно приличное расстояние до сносного ночлега. Мы взяли тебя под свою защиту до тех пор, пока не доведем до королевства, дальше ты должна будешь рассчитывать на себя. – Волчицы кивнули мужчине-волку, и он исчез в расщелине.
Они заночевали в небольшой пещере, где были заранее припасены дрова для костра. Волчицы развели огонь, сели около костра и достали из своих мешков сушеное мясо и сыр.
– Ешь, – подала ей Кова кусок сыра. Ила села около костра.
– Почему ты не дала мне забрать моего ребенка? – спросила она у Миры. Та откусила кусок мяса, прожевала и только потом сказала:
– В тебе говорят глупые материнские чувства. Ты не сможешь ее защитить, а стая сможет. Ты не сможешь воспитать ее так, чтобы она сама смогла выжить в той жизни, что ей предстоит, а мы сможем.
– Вы лишили мою дочь материнской любви, и она вырастет черствой и жестокой, такой же, как вы, – возразила Ила.
Кова взглянула на нее с любопытством и засмеялась:
– Ты прожила в стае больше шести месяцев и ничего не поняла. Дети в стае – это наши дети. У нее будет не одна мать, а много, таков закон. Ей хватит и нежности, и любви только потому, что это ребенок одинокого волка.
– Ей нужна одна мать – я!
Волчицы презрительно рассмеялись.
– Ты слаба и беспомощна, в тебе нет силы, – сказала со снисходительной усмешкой Мира. – И, кроме того, ты не умна, и ничего никому не сможешь дать, кроме своей слабости.
