— Не думаю, что Хирофуми такой уж плохой.
— Он не плохой, но это всё, что он собой представляет. Такой ненадежный человек не подходит тебе, Онээ-сама.
— Изуми, твоя оценка слишком сурова. Хорошо, какой тогда человек подходит? Как насчёт Катсуто-куна?
— Эй, Касуми-тян, Дзюмондзи-кун и я не особо...
— Точно, он симпатичен, но, к сожалению, даже не пытается понять сердце девы.
«Почему, — Маюми искренне подумала, — всплыло имя Катсуто». — Маюми поспешно попыталась исправить ложное представление младшей сестры, но ни Изуми, ни Касуми не слушали.
— Посмотрим, как бы выбрать ей правильного парня... Как бы там ни было, думаю, что совершенно естественно, что парни не понимают сердце девы, поскольку мы не понимаем, о чём думают парни.
— Добрая! Ты слишком добрая, Касуми-тян! Достаточно, что дева начинает понимать сердце мужчины, как только они становятся любовниками! Чтобы сделать сердце девы своим, сначала мужчина должен его понять.
— Сердце девы... отлично. Так что ещё необходимо, кроме красивой внешности?
— Безусловно, любовь... если вдруг появится слишком высокое препятствие, пробудится яростная настоящая любовь.
— Мы с рождения вместе, но я не знала, что ты такой романтик, Изуми. Я думала, ты лишь строгая.
— Мне кажется, что ты имела в виду нечто иное, когда говорила «романтик»... ладно, достаточно. К тому же я не романтик, Касуми-тян. Просто тебя такое не достаточно заботит.
— Как скажешь, я все равно не очень-то женственная. Итак, кому разрешено быть любимым Онээ-тян? Кому-то, как Хаттори-сан?
— Касуми-тян! Откуда ты знаешь имя Ханзо-куна?!
Появившись из ниоткуда (на самом деле она была здесь с самого начала), Маюми вклинилась между ними, потому что просто не могла молча слушать. Маюми не припоминала, чтобы представляла Хаттори младшим сестрам.
— Конечно, мы будем знать о любых надоедливых жуках, гудящих вокруг тебя, Онээ-сама.
— Изуми-тян, я в это не верю, вы двое ведь не шпионили за мной?! Это не... это не ваше дело с кем я встречаюсь!
— Неверно, Онээ-тян. У Изуми и у меня школа, так что мы никак не могли за тобой шпионить, вот так вот!
«Вы использовали для этого других людей?!» — лишь в мыслях прокричала она, так что, конечно, никто не мог это услышать. Однако близнецы, наверное, как-то могли, но Маюми по их поведению этого не видела.
— К тому же Касуми-тян и я беспокоимся о тебе, Онээ-сама. Онээ-сама, ты такая красивая, а у тебя никогда не было парня и тебе уже восемнадцать... ты даже уже почти выпускница школы.
— Не то чтобы я не могу себе позволить парня, моё социальное положение... — Она понимала, что такие слова звучат очень похоже на оправдание. Даже хуже, явно «несчастное» оправдание или, наверное, «жалкое». — Эй, разве вы двое не в той же лодке. В конце концов, вы ведь тоже ни с кем не ходили на свидание.
Этим Маюми попыталась стремительно изменить тему разговора. Однако она не подозревала, что эти слова тоже довольно жалкие... до контратаки сестер.
— И что, Изуми и мне ещё пятнадцать.
— Что до признания в любви, я получила сегодня два. Их я вежливо отклонила. «Такой опыт» не такая уж и редкость.
— Ты строгая, Изуми. Ничего б не случилось, если бы ты с ними немного походила на свидания.
— А ты жестокая, Касуми-тян. Несомненно, все мальчишки вокруг тебя не думают о тебе как о «простом друге»... Если ты не прекратишь это слабое поведение, рано или поздно произойдет что-то плохое.
Прекрасно понимая собственную жалость, Маюми затосковала на фоне разговора сестер.
◊ ◊ ◊
Четвертое ноября.
Наконец настал обеденный перерыв первого дня после возобновления занятий.
— Президент... то есть Маюми-сан. Ты не устала? — с беспокойством Азуса посмотрела на Маюми, которая посетила комнату школьного совета, чтобы помочь с делами.
— Хмм, немножко. Но всё в порядке.
— Может, было бы лучше, если бы ты подождала до следующей недели...
Сегодня была пятница. В субботу тоже были занятия, но третьему году можно было и не посещать школу, немало из них и сегодня, и завтра будут самостоятельно заниматься дома.
— Я думала, что не выдержу, если стану ещё больше измотанной.
— Понятно. Поэтому ты и пришла в школу?! — склонила голову Азуса, в замешательстве уставившись на Маюми.
Ну, приходить в школу, потому что оставаться дома более утомительно... такое, наверное, другие люди не поймут.
Она почувствовала, что объяснять будет немного неловко. Поэтому не ответила на вопрос Азусы и зевнула, прикрывая рот рукой.
Она сложила руки на столе.
Затем прижалась к ним щекой.
Маюми ощутила, как у Азусы расширились глаза, когда она вдруг легла и задремала, но она не обратила внимания и задышала, будто уже крепко спит.
Софу-сама: уважительное отношение к дедушке.
Sage: в переводе с английского — мудрец. Так как он впервые представлялся нам как Рэймонд С. Кларк, мы решили оставить его имя таковым.
обращение ко второму старшему брату.
Эффект «подвесного моста» случается, когда человек, пересекая подвесной мост, видит впереди лицо противоположного пола. Страх упасть заставляет сердце биться чаще. А человек ошибочно полагает, что сердце забилось от влюбленности.
Енот: в японской мифологии еноты могут составлять коварные планы с бесстрастным лицом.
