Я почувствовал, как он отрывает что-то от моего рукава, и, оглянувшись, увидел, что он держит за хвост крошечного красного чертика, а тот извивается, и дергается, и норовит укусить его за руку. Продавец беспечно швырнул его под прилавок. Конечно, чертик был резиновый, но на какое-то мгновение… И держал он его так, как держат в руках какую-нибудь кусачую гадину. Я посмотрел на Джипа, но его взгляд был устремлен на волшебную деревянную лошадку. У меня отлегло от сердца.
– Послушайте, – сказал я продавцу, понижая голос и указывая глазами то на Джипа, то на красного чертика, – надеюсь, у вас не слишком много таких… изделий, не правда ли?
– Совсем не держим! Должно быть, вы занесли его с улицы, – сказал продавец, тоже понизив голос и с еще более ослепительной улыбкой. – Чего только люди не таскают с собой, сами того не зная!
Потом он обратился к Джипу:
– Нравится тебе тут что-нибудь?
Джипу многое нравилось.
С доверчивой почтительностью обратившись к чудесному продавцу, он спросил:
– А эта сабля тоже волшебная?
– Волшебная игрушечная сабля – не гнется, не ломается и не режет пальцев. У кого такая сабля, тот выйдет цел и невредим из любого единоборства с любым врагом не старше восемнадцати лет. От двух с половиной шиллингов до семи с половиной, в зависимости от размера… Эти картонные доспехи предназначены для юных рыцарей и незаменимы в странствиях. Волшебный щит, сапоги-скороходы, шапка-невидимка.
– Ох, папа! – воскликнул Джип.
Я хотел узнать их цену, но продавец не обратил на меня внимания. Теперь он совершенно завладел Джипом. Он оторвал его от моего пальца, углубился в описание своих проклятых товаров, и остановить его было невозможно. Скоро я заметил со смутной тревогой и каким-то чувством, похожим на ревность, что Джип ухватился за его палец, точь-в-точь как обычно хватался за мой. «Конечно, он человек занятный, – думал я, – и у него накоплено много прелюбопытной дряни, но все-таки…»
Я побрел за ними, не говоря ни слова, но зорко присматривая за этим фокусником. В конце концов, Джипу это доставляет удовольствие… И никто не помешает нам уйти, когда вздумается.
Выставка товаров занимала длинную комнату, большая галерея изобиловала всякими колоннами, подпорками, стойками; арки вели в боковые помещения, где болтались без дела и зевали по сторонам приказчики самого странного вида; на каждом шагу нам преграждали путь и сбивали нас с толку разные портьеры и зеркала, так что скоро я потерял ту дверь, в которую мы вошли.
Продавец показал Джипу волшебные поезда, которые двигались без пара и пружины, чуть только вы открывали семафор, а также драгоценные коробки с оловянными солдатиками, которые оживали, как только вы поднимали крышку и произносили… Как передать этот звук, я не знаю, но Джип – у него тонкий слух его матери – тотчас же воспроизвел его.
– Браво! – воскликнул продавец, весьма бесцеремонно бросая оловянных человечков обратно в коробку и передавая ее Джипу. – Ну-ка еще разок!
И Джип в одно мгновение опять воскресил их.
– Вы берете эту коробку? – спросил продавец.
– Мы бы взяли эту коробку, – сказал я, – если только вы уступите нам со скидкой. Иначе нужно быть миллионером…
– Что вы! С удовольствием.
И продавец снова впихнул человечков в коробку, захлопнул крышку, помахал коробкой в воздухе – и тотчас же она оказалась перевязанной бечевкой и обернутой в серую бумагу, а на бумаге появились полный адрес и имя Джипа!
Видя мое изумление, продавец засмеялся.
– У нас настоящее волшебство, – сказал он. – Подделок не держим.
– По-моему, оно даже чересчур настоящее, – отозвался я.
После этого он стал показывать Джипу разные фокусы, необычайные сами по себе, а еще больше – по выполнению. Он объяснял устройство игрушек и выворачивал их наизнанку, и мой милый малыш, страшно серьезный, смотрел и кивал с видом знатока.
Я не мог уследить за ними. «Эй, живо!» – вскрикивал волшебный продавец, и вслед за ним чистый детский голос повторял: «Эй, живо!» Но меня отвлекло другое. Меня стала одолевать вся эта чертовщина. Ею было проникнуто все: пол, потолок, стены, каждый гвоздь, каждый стул. Меня не покидало странное чувство, что стоит мне только отвернуться – и все это запляшет, задвигается, пойдет бесшумно играть у меня за спиной в пятнашки. Карниз извивался, как змея, и лепные маски по углам были, по правде говоря, слишком выразительны для простого гипса.
Внезапно внимание мое привлек один из приказчиков, человек диковинного вида.
Он стоял в стороне и, очевидно, не знал о моем присутствии (мне он был виден не весь: его ноги заслоняла груда игрушек и, кроме того, нас разделяла арка). Он беспечно стоял, прислонясь к столбу и проделывая со своим лицом самые невозможные вещи. Особенно ужасно было то, что он делал со своим носом. И все это с таким видом, будто просто решил поразвлечься от скуки. Сначала у него был коротенький приплюснутый нос, потом нос неожиданно вытянулся, как подзорная труба, а потом стал делаться все тоньше и тоньше и в конце концов превратился в длинный, гибкий красный хлыст… Как в страшном сне! Он размахивал своим носом в разные стороны и забрасывал его вперед, как рыболов забрасывает удочку.
Тут я спохватился, что это зрелище совсем не для Джипа. Я оглянулся и увидел, что все внимание мальчика поглощено продавцом и он не подозревает ничего дурного. Они о чем-то шептались, поглядывая на меня. Джип взобрался на табуретку, а продавец держал в руке что-то вроде огромного барабана.
– Сыграем в прятки, папа! – крикнул Джип. – Тебе водить!
И не успел я вмешаться, как продавец накрыл его большим барабаном.
Я сразу понял, в чем дело.
– Поднимите барабан! – закричал я. – Сию минуту! Вы испугаете ребенка! Поднимите!
Человек с разными ушами беспрекословно повиновался и протянул мне этот большой цилиндр, чтобы я мог вполне убедиться, что он пуст! Но на табуретке тоже не было никого! Мой мальчик бесследно исчез!..
Вам, может быть, знакомо зловещее чувство, которое охватывает вас, словно рука неведомого, и больно сжимает вам сердце! Это чувство сметает куда-то прочь ваше обычное «я», вы сразу напрягаетесь, становитесь осмотрительны и предприимчивы, вы не медлите, но и не торопитесь, гнев и страх исчезают. Так было со мной.
Я подошел к ухмыляющемуся продавцу и опрокинул табуретку ударом ноги.
– Оставьте эти шутки, – сказал я. – Где мой мальчик?
– Вы сами видите, – сказал он, показывая мне пустой барабан, – у нас никакого обмана…
Я протянул руку, чтобы схватить его за шиворот, но он, ловко извернувшись, ускользнул от меня. Я опять бросился на него, но он опять увильнул и распахнул какую-то дверь.
