— Что, вообще никакой?
— Более того, и по твоему другу нет никакой инфы, первое упоминание в шестилетнем возрасте, когда он был зарегистрирован в питерском интернате.
— Я думал, что Синдикат знает все обо всех…
— Почти все и почти обо всех. Я сейчас еще кое-что скажу, и возможно, ты удивишься. Я тут на всякий случай решил проверить информацию о тебе.
— И?
— Вопервых, судя по базе Синдиката, ты, как и твой друг, начал свое существование в шестилетнем возрасте в питерском интернате.
— Меня привезли туда из Владивостока, — сказал Лекс.
— Возможно. Только в документах указан детдом номер семьдесят четыре, а тебя там никогда не было.
— Странно… — пробормотал Лекс. — А вовторых?
— А вовторых… Когда я попробовал сделать развернутые запросы по вам, произошел какой-то сбой в энергосистеме.
— Что за сбой?
— Пока неизвестно. Но почти треть Москвы и Московской области сейчас сидит без электричества. Тут натурально хаос.
— Ты хочешь сказать, что это как-то связано со мной и Ником?
— Я хочу сказать только, что Синдикат вряд ли поможет вам в поисках вашего детства.
— Ну и черт с ним, с детством, — грубо бросил Лекс. — Насчет червя — встреча с заказчиком завтра?
— Завтра-послезавтра.
— Отлично. Значит, у меня еще есть время поставить на черное. До связи.
И, не дожидаясь ответа Бада, Лекс разорвал соединение.
Глава 28
Run, Forrest! Run!
Россия, конец 2005 года
Ник понимал, что водитель маршрутки был прав, когда сказал, что рано или поздно его найдут. Главное, чтобы это произошло как можно позже. Поэтому он старался не засиживаться на одном месте больше двух недель, а иногда менял место жительства уже через два-три дня.
В Абхазию он так и не попал. Испугавшись, что водитель его выдаст, Ник рванул обратно из Адлера. По побережью добрался до Геленджика, там протусил некоторое время по студенческим лагерям. Срубил немного денег с местных ди-джеев, хакнув платный поисковик буржуйской музыки, эдакую современную вариацию Напстера. Потом рванул в Новороссийск, где через один из privacy-форумов вышел на рейдеров, которые крутили поганку с портом. За доступ к серваку, на котором хранились файлы с какими-то финансовыми операциями, Нику заплатили наличкой десятку евро и помогли сесть на поезд по левым ксивам.
Через два дня он уже был в Казани. Здесь Ник собирался пересечься с одним из новых сетевых знакомых, обещавшим помочь с работой и уверявшим, что у них в городе все схвачено и что ни одна чужая рожа без разрешения даже квакнуть не может. Но Ника ждало разочарование — в городе шли облавы на «квартальцев», одну из самых крупных уличных банд современной Казани, и знакомый пустился в бега
Он еле унес ноги из негостеприимного города, направившись в Нижний Новгород.
В Нижнем, а точнее, в его окрестностях, Ник пробыл до наступления холодов. Скитался по дачам и деревням, то снимая дом, то срываясь с места, почуяв на самом деле не существующую опасность. Любой более-менее крупный населенный пункт был для него опасен — там есть камеры наблюдения, а большинство этих камер (если не все) подключены к системам поиска и контролируются Синдикатом. Конечно, все эти системы недостаточно совершенны. Соблюдая элементарные нормы безопасности — не гулять под камерами, всегда носить бейсболку и солнцезащитные очки, одежду на пару размеров больше, менять обувь с разной толщиной подошв — можно не переживать за то, что вычислят. Но разве можно расслабиться, зная, что где-то есть убийцы, которые никогда не прекратят искать тебя.
Страх заставлял бояться всего, даже собственной тени. Ник чувствовал себя на пределе. Понимал, что сможет продержаться еще совсем немного, что уже нет сил постоянно находиться в разъездах, озираться, вздрагивать при малейшем шорохе, молчать. Подобно Форресту Гампу, Ник бежал, не думая, куда это его при-
ведет.
За последние полгода он сменил в Сети около десятка обличий, что, конечно же, сказывалось на заказах. Мало кто соглашался сотрудничать с человеком, репутация которого равна нулю. Поэтому та работа, которую ему предлагали, была не только низкооплачиваемой, но и нудной, примитивной и неинтересной.
Если бы не новороссийский червонец — впору помирать с голодухи. Впрочем, и эти деньги подходили к концу.
В конце сентября Ник переместился из Нижнего поближе к Москве. Завис в Обломово, небольшой деревушке неподалеку от Новорижского шоссе. Снял недорогой домик, благо осенью, в не сезон, цена на съем домов падала втрое, если не вчетверо.
Закупил провизию в местном ларьке и решил, что хватит с него путешествовать, пора бы и отдохнуть. Соблюдая, конечно, необходимые меры безопасности.
Хозяин дома жил по соседству. В первое время он по нескольку раз в день наведывался на участок, якобы по каким-то делам, но на самом деле присматривался к таинственному арендатору, который явно от кого-то скрывался.
Впрочем, убедившись, что новый жилец не убийца и не насильник и главное — платежеспособен, хозяин успокоился и даже презентовал Нику бутыль домашнего вина, невероятно кислого, которое невозможно было пить.
Первые дни Ник чувствовал себя как на иголках, но потом постепенно стал успокаиваться.
Это была не совсем деревня, скорее перестроенный коттеджный поселок, в котором жители хоть и знали друг друга, но общались между собой мало, предпочитая не лезть в чужие дела и рассчитывая, что соседи отплатят тем же.
Дом, в котором поселился Ник, стоял на отшибе, сразу за ним простирался большой лес. На всякий случай у черного хода наготове стоял рюкзак с продуктами и теплыми вещами. Не столько необходимое, сколько успокаивающее средство.
Шли осенние дожди, дорога в деревню чуть ли не каждый день превращалась в кашу и становилась не только непригодной для езды, но и непроходимой. Это обстоятельство создавало эдакую иллюзию безопасности и полной изоляции от внешнего
мира.
Есть продукты, есть ноутбук, есть usb-модем — что еще нужно для счастливой жизни? Ник планировал переждать зиму, заработав немного денег на удаленном доступе, а как потеплеет, заняться документами и подумать о новом убежище. Надеялся, что со временем страсти вокруг его поисков утихнут и дашнаки если не отстанут, то хотя бы будут искать его менее
активно.
Но этим планам не суждено было сбыться.
В конце ноября, когда выпал первый снег, Ник сидел перед огромным, во всю стену, окном и любовался красивым видом, лениво щелкая мышкой по ссылкам и переходя с одной странички на другую. Он только что проснулся, умылся и пребывал не то что в хорошем, скорее в благодушном настроении.
