Ожидание…
По ту сторону улицы у подъезда дома, что построен из силикатного кирпича, стоит юноша. Он ждет. Какой нелепо широкий на нем пиджак! А брюки узенькие. Какие скованные движения! Ждет…
Жду и я. Маюсь. Не знаю, чем унять душевное смятение. И, чтоб занять себя, думаю об ожидании.
Как много на свете ожиданий! Есть ожидание нечаянной радости; есть ожидание неожиданностей. А сегодня в троллейбусе – разговор двух школьниц: «Что лучше – иметь и потерять или ждать и не дождаться?»
Часы отстукивают время. На улице фонари погашены. Различит ли посыльный номер квартиры? Откидываюсь па кресло с деревянными резными детскими головками, выглядывающими из-за поручней. Закрываю глаза.
Тсс… кажется звонок – принесли билет на самолет. Нет, будильник у соседа за стеной зазвонил.
Но почему, собственно, я так спешу? Ведь тысячелетняя молодость, которую пытался открыть Веригин, – чудо, которое даже не приснится. Невероятное чудо.
Что за длинный, дребезжащий звонок? А, это ночной сигнал в дежурном магазине на углу. Проверка.
О чем я только что думал? Да! О чуде веригинского поиска. Так вот, о чуде…
И я чувствую, что у меня не хватает воображения, чтобы представить себе чудо тысячелетней жизни и непроходящей юности. И вдруг ловлю себя на мысли: Веригин овладел этой тайной. Он жив, и я его увижу.
Резкий звонок. Я кричу: «Дмитрий Веригин!» Вскакиваю, распахиваю дверь.
На темной площадке стоит высокий молодой человек.
– Веригин! – восклицаю я. – Дмитрий Веригин… – и за руку ввожу человека в дом.
– Дмитрий-то Дмитрий, но не Веригин, а Чашечкин, – раздался усталый, монотонный голос.
И тут я разглядел: серый длинный плащ, форменная фуражка, на козырьке – капли дождя, продолговатое лицо, утомленные глаза, прикрытые большими очками.
– Билет на самолет. Распишитесь и оплатите, – продолжал усталый голос. – Едва нашел. Лестница у вас темная, лампочка на лестничной площадке перегорела.
– Я ввинчу другую… В сто свечей.
Но лампочки под рукой не оказалось. Я поспешно зажег свечу. И держал ее над пролетом лестницы. А посыльный, скользя рукой по шатким перилам, медленно спускался по ступенькам. Его серый плащ все больше сливался с темнотой…
Звук шагов становился тише. Грохнула нижняя дверь.
Электрическая лампочка быстро нашлась.
Яркая вспышка света. И цветы, которые, крепко спали в своих горшках на лестничной площадке, проснулись. Насторожились. Стала видна каждая соринка на лестнице. И даже окурок сигареты человека в сером плаще, брошенный на нижней ступеньке.
Я почему-то медлю. Жду. Чего? Кого?
Жду… И сердце колотится. Словно на нашей милой планете уже отыскалось утерянное некогда тысячелетие человеческой жизни… Словно сейчас по ступенькам легкой походкой взбежит мне навстречу сам Дмитрий Веригин.
Книга В. Брагина «Искатель утраченного тысячелетия» скорее приключенческая, чем научно-фантастическая, хотя ее герой посвятил свою жизнь поискам гипотетического «эликсира молодости». Поэтому для читателя важнее почувствовать благородную целеустремленность героя, войти в его жизнь, отданную служению свободе и науке, чем разбираться в «методе» долголетия. Тем не менее следует сказать несколько слов о существе дела, чтобы у читателя не возникло неправильного суждения о том, что поиски науки лежат на пути переноса долголетия от растений к людям.
Известно, что не все растения живут так долго, как секвойя или баобаб, – большинство деревьев живет менее ста лет, а травянистые растения часто живут несколько месяцев. С другой стороны, и некоторые животные могут жить долго, не одну сотню лет, например гигантские черепахи. В мире животных человек по долголетию занимает неплохое место, большинство живет гораздо меньше. Причина, по-видимому, в том, что природа обеспечивает каждому виду животного или растения тот «запас прочности», который необходим для сохранения вида. Мышь живет всего два года, но за это время успевает произвести несколько десятков мышат. До взрослого состояния из них удается дожить одной-двум. Слоны живут много десятков лет, и у них за это время рождается несколько слонят, но до взрослого состояния доживает тоже один-два. Если бы было иначе, мир давно уже был бы заполнен мышами или слонами или же, наоборот, остался без них.
И все-таки, почему некоторые деревья живут так долго? Растения устроены проще нас – у них почти нет незаменимых, не обновляемых органов. У растений появляются новые листья, обновляются клетки коры, возникают новые корни. Веточка, иногда даже кусочек листа могут дать начало растению. Почти так же ведут себя простейшие многоклеточные животные – гидры. Но иначе обстоит дело у сложноорганизованных животных и у человека.
Многие клетки и ткани у человека все время обновляются – образуются новые клетки крови, заменяются клетки кишечника, слущиваются поверхностные клетки кожи. Однако, как это было совсем недавно установлено, и эта возможность к делению не беспредельна: полагают, что нормальные клетки человека могут делиться не более пятидесяти раз. Но многие важные органы человека, и в первую очередь его мозг, не обновляются совсем – нервные клетки делиться не способны. И это хорошо. Если бы нервные клетки мозга начали делиться, между ними нарушилась бы связь, и мы, вероятно, забыли все, что знаем. Но неделящиеся клетки это и нехорошо – с возрастом часть из них погибает, а новые на их место не приходят. В результате опять-таки нарушается память, мозг не так быстро работает, не так четко регулирует работу всех органов. Многие ученые полагают, что старость – это в первую очередь старение мозга.
Человеку в течение всей его жизни служат одни и те же сосуды. С годами они стареют, становятся хрупкими, не выдерживают больших давлений крови. Беспрерывно работает сердечная мышца, но и она в конце концов начинает уставать. Очень важной для жизни человека является его способность вырабатывать иммунитет – защищаться от вредных белков, которые вносят в организм микробы. Способность к самозащите с возрастом постепенно уменьшается. Эти причины, а также многие другие и составляют то, что мы называем старением. Миллионы лет назад, когда в процессе эволюции создавался человек, строение его организма, вероятно, обеспечивало ему жизнь в течение 60-80 лет. Но большая часть людей умирала значительно раньше – в 20-30 лет. С тех далеких времен условия жизни улучшились. Теперь большинство людей доживает до установленного эволюцией возраста – 60-80 лет.
Но значит ли это, что продлить нашу жизнь нельзя, что возраст человека достиг предела? Конечно, нет. Уже сейчас много делается для того, чтобы все люди жили дольше и, главное, чтобы не было бессмысленной и неоправданной смерти в детстве и в молодом возрасте от плохого питания и болезней. Следующий шаг труднее. Мы должны попять механизмы старения во всех их деталях и тогда бороться с ними. Итак, перед биологами и медиками, изучающими механизмы старения, открыто большое поле деятельности. Но для того чтобы изучить старость и победить ее, продлить жизнь людей на десять лет или хотя бы на год, надо обладать той любовью к науке, верой в ее возможности, той самоотверженностью, которыми отличался Веригин, герой книги В. Брагина.
