Элли еще несколько секунд успокаивала неровное дыхание. Сердце замедляло панический бег.
— Мистер Кеймен! — позвала девушка. — Мистер Кеймен!!!
Ответом ей послужила холодная тишина. Щелкнув переключателем рации, она поднесла микрофон ко рту:
— Джон, я в бункере.
— А Сол? — хрипло, с легким дребезжанием, осведомился динамик.
— Он на улице. У нас неприятности. Рапторы прорвали ограждение и вырвались на свободу. Похоже, мистер Броуфстайн погиб.
Рация молчала не меньше минуты.
— Черт возьми, — наконец отреагировал Хаммонд. — Не хватало нам здесь еще и Рапторов иметь, — он вновь немного помолчал. — А Арнольд и Питер? Вы не нашли их?
— Джон, я стою около двери, — раздраженно ответила девушка. — Чудо, что мне вообще удалось добраться сюда.
— Да, конечно. Извините.
Элли, пораженная спокойным тоном Хаммонда, ничего не ответила.
Она ожидала какой-то реакции на известие о смерти охотника. Но ее не последовало. В груди Элли поднялась глухая злоба. Уже даже не раздражение, а именно злость. Ей захотелось швырнуть рацию на пол и растоптать, чтобы колесики, детальки, осколки стекла со звоном и скрежетом разлетелись во все стороны.
«Нормальная реакция взбешенного неандертальца, — подумала девушка. — Вполне адекватная ситуации».
— О'кей. Что мне делать дальше?
— Отлично, — тон бородача изменился. Теперь он стал напыщенно-громким, словно тот декламировал перед аудиторией. — Доктор Сетлер, перед вами металлическая лестница. Видите?
Элли включила фонарь. Стальные ступеньки круто уходили вниз, метра на три под землю.
— Да, вижу.
— Спускайтесь по ним.
Спасибо за дельный совет. Ее так и подмывало сказать это, но она вновь подавила свои чувства.
— Хорошо, спускаюсь.
Осторожно, стараясь не оступиться, Элли преодолела лестницу и направила луч перед собой. Он уперся в темноту, не достигнув конца коридора, однако прекрасно осветив высокие серые стены.
— Стою внизу, — сообщила девушка.
— Отлично, — тем же неприятно-театральным тоном сказал бородач. — Теперь идите вперед.
Она послушно двинулась вперед. Через полминуты Элли перестала видеть даже тот слабый свет, который проникал сквозь приоткрытую дверь. Сумрак, окружающий ее, был липким и смрадным. Пахло изоляцией, болотом и еще чем-то сладковатым и гнилостным. Элли первый раз находилась в подобном помещении и не знала, какие запахи должны преобладать тут. В ней проснулись детские, давнишние, забытые и похороненные в глубинах памяти страхи. За желтым контрастным лучом фонаря таились разнообразные чудища. Жуткие вампиры следили за каждым ее шагом. Бугеймен[6], Утопленник, обросший водорослями и тиной, холодно-осклизлый, с синюшным лицом утопленника, бесшумно подкрадывался сзади. Зубастые многорукие монстры скалились из углов, сверкая наполовину сгнившими клыками. На поверку все было куда прозаичнее и спокойнее. Вампиры оказывались то электрическими распределительными щитами, то — противопожарными баллонами, блеск клыков монстров был не более чем отсветом на ячейках стальной сетки, тянущейся справа, а вместо Бугеймена подкрадывалась лишь темнота.
— Доктор Сетлер? — вдруг громко заверещала рация. — Доктор Сетлер!
Дребезжащий голос напугал ее, пожалуй, даже больше, чем все детские страхи, вместе взятые.
— Да! — ответила она торопливо.
— С вами все в порядке?
— Все нормально.
— Где вы находитесь?
Элли огляделась:
— Не знаю. Тут какие-то щиты, справа — сетка. Впереди, метрах в пяти, поворот налево.
— А основной коридор уходит прямо?
— Да.
— Хорошо. Вы почти у цели, — Хаммонд был доволен.
— Сейчас сверните налево и идите прямо. В конце коридора…
Он не успел договорить. В динамике послышалась какая-то возня, и затем голос Малколма отчетливо проговорил:
— Будьте любезны, позвольте мне…
К большому облегчению Гранта и Тима, Лекс не ошиблась. Ограждение оказалось даже ближе, чем они предполагали. Оно не было повреждено и стояло, высокое, непроницаемое, прячась одним крылом в джунглях, а вторым уползая к самому горизонту, над которым повис золотой диск солнца. Толстые тросы серебристо поблескивали и чуть гудели, когда ветер касался их своим дыханием.
Грант остановился, не доходя до изгороди двух шагов. Сигнальные маячки на опорном столбе безмолвствовали. Скорее всего, Хаммонду так и не удалось наладить подачу тока. Однако слабая вибрация, то и дело пробегающая по тросам, настораживала. «Конечно, один шанс из тысячи, что ток все же включен, но вышли из строя маячки, — подумал он. — Но вдруг именно сейчас этот шанс сработает? Что тогда? А тогда мы превратимся в золу. В пепел. Нет, в их положении нельзя полагаться даже на очевидное. Слишком много безупречно рационального перечеркнул вчерашний день».
Алан перестал верить в бесспорную очевидность.
— Похоже, ток выключен, — сказал он. — Но нужно проверить.
— Зачем? — полюбопытствовал Тим. — Ведь сигнальные лампы не горят?
— Но и Ти-рекс не должен был вырваться из своей зоны, не так ли?
Мальчишка серьезно обдумал возражение и кивнул:
— Да, наверное, вы правы.
— Мне тоже иногда так кажется, — улыбнулся Грант. — О'кей.
Нагнувшись, он поднял с земли сучковатую палку, размахнулся и швырнул ее в сторону ограждения. Сталь загудела. Похожий на басовую ноту гитарной струны звук покатился над равниной. Палка перевернулась, замыкая тросы. Грант почему-то вдруг поверил, что сейчас раздастся треск, посыплются бело-голубые искры, а в воздухе запахнет обгорелой древесиной. Удача не могла так, запросто, улыбнуться им.
Палка упала в траву. Ничего не произошло. Ни вспышки, ни облачка голубоватого дыма, ни запаха. Ничего. Тока все-таки не было.
Алан медленно подошел к ограждению, протянул обе руки, быстро схватился за трос и… закричал, широко открыв рот и конвульсивно трясясь всем телом. Сзади завизжала Лекс, а через долю секунды к ней присоединился и Тим.
Еще несколько мгновений Грант продолжал дергаться, затем разжал пальцы, повернулся и спокойно сказал:
— Нет. Все-таки ничего нет.
Лекс изумленно, с некоторой долей обиды посмотрела на него.
— Как глупо, — наконец сказала она.
— А по-моему, здорово, — вступился за Гранта Тим. — Отличная хохма.
Алан несколько смущенно развел руками.
— Извини, — сказал он девочке, — действительно, шутка не удалась. Извини, — Грант вздохнул. — Ну что, ребята, может быть, нам удастся перелезть через нее, а? Как вы думаете?
