Она избегала смотреть мне в глаза. Я схватил ее за руку, мало заботясь о том, что встречные-поперечные (дело происходило в коридоре) могут подумать о наших взаимоотношениях.
— Так мы расстаемся?
— Нет-нет, только не это! — выговорила она невнятно и убежала вдоль по коридору, — даже в эту минуту я сумел заметить, что и в невесомости она сохранила всю свою земную грациозность. Но… но как это понимать? И кроме того, ее официальный нареченный — может, все-таки не одна лишь проформа, а «утвержденная программа»? Тем более что на Галакси все эти вещи привыкли планировать вполне серьезно.
Удрученный, я поплелся в каморку, буквально еле отрывая подошвы от пола, и Наймарк, всегда очень тонко чувствующий чужое настроение, сказал мне лишь: «Завтра отчаливаем».
Завтра! Ночь я прокрутился в своей монашеской коечке, и какие только безумные мысли не лезли мне в голову… Одна из наиболее радикальных была — открыться Курате (насчет своих чувств к Норме), принять подданство, или как там у них заведено, и отныне бывать в Рассветной зоне лишь транзитом. Или по заданию.
Думаю, каждого порядочного агента посещают такие мысли, но он через них переступает. В «Истории разведки» У. Тернера, десять томов которой пылилось на полках библиотеки Полковника, было, правда, отмечено несколько случаев подобной «перевербовки», однако все они не имели счастливого завершения. И все же мне — оказывается! — нестерпимо было терять Норму.
Ночь тянулась бесконечно…
К моему облегчению, рано утром явился все тот же неизменный паж с ворохом термокостюмов, который он с трудом протиснул сквозь узенькую дверь, и тут же, не теряя ни секунды, начал инструктаж насчет того, как ими пользоваться. Сквозь мою апатию и убитость все-таки проникло, что термокостюмы на Галакси сделаны куда лучше, чем костюмы южан, хотя, казалось бы, именно южане в своем Радиаторе должны были отработать безупречный образец. Когда я выразил вялое удивление по этому поводу, паж сказал лишь, что передо мной универсальный скафандр и годится он на все случаи жизни — в космосе, у южан и у ночников с равным успехом. На Галакси он использовался, по словам юноши, для «наружных работ».
Мы облеклись в эту экзотическую одежку (к слову, пригнанную превосходно, не зря паж накануне снял с нас мерку) и в его сопровождении двинулись к стартовой площадке.
Стартовая площадка на Галакси расположена в самом центре этой гигантской «снежинки». Возможно, здесь играли роль какие-то соображения насчет толчков и ударов прилетающих-отлетающих челноков и модулей (в середине спутника их легче погасить), но вот для прощальных церемоний такое расположение идеально — отовсюду можно прибежать на минутку, чтобы кивнуть кому на прощанье. Изрядная толпа, собравшаяся возле челнока, явилась сюда, само собой, не из-за нас, чужаков, а большей частью ради членов команды и боевиков группы, в основном нам незнакомых; но и нам перепало рукопожатий и похлопываний по плечам. Пришел гидравлик, подаривший мне на память схемку Галакси. Был Рик, начальник обсерватории, дружески врезавший мне под дых. Но в целом складывалось впечатление, что к нам относятся словно к дальним, изрядно поднадоевшим за время долгой гостьбы родственникам, к которым при расставании вдруг прорезалось теплое чувство. Под конец появился сам Курата, напутствовавший команду в короткой речи. Он подошел и к нам, пожелал благополучного возвращения в родные места. Мне показалось, он хотел что-то сказать лично мне, но сдержался — впрочем, на его монголоидной физиономии нелегко было прочесть эмоции. Я вовсю высматривал в толпе Норму, однако ее не было, и я не знал, горевать мне по этому поводу или радоваться.
Вот каков будет финиш нашей странной любви, вспыхнувшей в таких абсурдных обстоятельствах!
И наконец пришла пора занимать места в челноке. Когда все уже расселись в большом — не в пример модулю — боевом отсеке челнока, старший группы объявил порядок акции и состав участников. Видимо, такая традиция сложилась на спутнике — инструктаж перед самой отправкой. Цель рейда не расшифровывалась, просто так и говорилось — «цель акции». Она-то была на первом месте — ну да оно и понятно, — но вот мы с Наймарком в акции как таковой попросту не были задействованы. Ни на грамм. Наши имена упоминались в самом конце перечня, что-то вроде: после завершения наземной части акции обеспечить возвращение таких-то в места их постоянного проживания, по возможности без риска для основной команды.
Опять мы сидели в окружении экипированных до зубов вояк, в голом алюминиевом отсеке, где лишь место бортового стрелка отличалось от стандартных складных кресел. В иллюминатор напротив было видно, что толпа провожающих рассеивается, вытесняется служителями за кромку шлюза, закрываются герметичные створки… Беззвучно распахнулся стартовый купол, и тут же еле уловимо засвистел реактор. Металлическая стенка в полосах окалины быстро пошла вниз — и сразу в маленьком кружочке чернота, звезды…
Прощай, Галакси! Прощай, Норма!…
Мы снижались почти по прямой. Как мне объяснили, ответным ударом Галакси были не только сметены стартовые площадки, но и серьезно нарушен контроль южан за пространством над мегаполисами — ну да без этого не могла бы состояться и сама акция возмездия. Поэтому для проформы было соблюдено лишь несколько (из перечня пунктов в двадцать) приемов вхождения во вражеское пространство.
Спуск занял не более получаса. При маневрах челнока становилось видно, как ощутимо приближается тот самый конечный терминал, который мы с Наймарком столько раз просматривали из обсерватории Рика. Наконец иллюминаторы заволокла серая пелена — это челнок, приземляясь, поднял на площадке небольшую песчаную бурю. Качнуло, реактор замолчал, и по команде все задраили наглухо свои термокостюмы — так по привычке продолжал я именовать скафандры.
Откинулась секция борта со ступеньками, и, не будь мы заранее защищены светофильтрами, поток света снаружи мог бы ослепить нас в считанные секунды. Мы с Наймарком, памятуя прошлый наш выход на Солнечной стороне, с дрожью предвкушали что-то подобное и в этот раз: ведь там, помнится, Португал хладнокровно (мимоходом, так сказать) загубил несколько человек — и это было на окраине зоны, отнюдь не в ее центре, где мы сейчас находились. Однако костюмы вели себя превосходно. Да и вся группа пока что пряталась в тени широких крыльев челнока.
Нас окружал обычный пустынный ландшафт, совершенно лишенный признаков людского присутствия, за исключением череды вытяжных труб, уходящих за горизонт. Старший дал знак комман-дос рассредоточиться и, остерегаясь мин, занять крайнюю вытяжную трубу. Кстати, трубы только из космоса выглядят как тончайшие булавочки — на самом деле это широченные стальные цилиндры диаметром метров в шесть, торчащие из барханов на высоту многоэтажного дома.
