Ознакомительная версия.
- Мы тоже не виноваты, что некоторые банки... Впрочем, сейчас это не важно. На самом деле я не думаю, что вам с Уриэлем придется заниматься уголовщиной, скорее всего до этого просто не дойдет. А вот если распотрошить резидентуру, например, Моссада... - Макс мечтательно закатил глаза.
Мне стало грустно. Вот, значит, какое место предназначено для меня в реальном мире. Боевая машина. Мощная, эффективная, почти универсальная, но, несмотря ни на что, всего лишь машина. Разумные могут относиться с самым искренним уважением и даже благоговением к катапульте, или баллисте, или боевому излучателю, но они никогда не отнесутся к машине как к равному. Нет, на словах все будет не так, с нами будут работать лучшие психологи, они будут делать все для того, чтобы ни у кого из нас не возникало переживаний, отвлекающих от работы. Ничто не должно отвлекать машину от работы, машина должна работать безукоризненно, и для этого ее надо смазывать, чистить, выполнять другие действия, предусмотренные инструкцией. Например, разговаривать с ней, когда машине становится нехорошо. Но от этого машина не перестает быть машиной.
- Я понимаю твои чувства, - проникновенно сказал Макс, - сейчас тебе тяжело. Но придется потерпеть. Может, тебе стоит поговорить со Светланой? Понимаешь, этот сервер не просто полигон для испытаний боевых вирусов, мы часто используем его как рекреационную зону...
- Как что?
- Как бы это объяснить... В жизни каждого воина бывают моменты, когда все вокруг кажется гадким и отвратительным. Ты думаешь, что кругом война, кровь, глупость, ты тянешься к бутылке, стараешься утопить горе в вине, но наутро тебе становится еще хуже. Ты соблазняешь женщин, ввязываешься в нелепые драки, совершаешь десятки дурацких поступков, а потом... Потом либо все проходит, либо ты погибаешь. Чаще всего по глупой случайности, реже происходит самоубийство. По-научному такое состояние души называется...
- Депрессия.
- Правильно. У тебя такое бывало?
- Один раз.
- Прошло?
- Но я же не умер.
- Действительно. - Макс глупо хихикнул. - Но, знаешь, Хэмфаст, только что у тебя было такое странное лицо... Ты лучше все-таки сходи к Светлане, поговори с ней за жизнь, она замечательный психолог... и интересная женщина.
Тут Макс сально подмигнул, и это было лишнее.
12
Я не пошел к Светлане, она сама нашла меня. Мы как бы случайно столкнулись с ней нос к носу, когда я бесцельно бродил по узким дорожкам бесконечного сада, окружающего белое больницеподобное здание, которое непонятно почему кажется мне все более и более унылым. Если бы наша встреча произошла не в миле от здания, а поближе, я даже поверил бы, что она случайна.
- Привет, Хэмфаст! - воскликнула Светлана, довольно натурально изобразив радость от нечаянной встречи. - Не ожидала увидеть тебя здесь, обычно гуляющие не заходят так далеко. Не боишься заблудиться?
Я досадливо поморщился. Что она, за дурака меня держит?
- Карта визуализированной части сада открыта любому субъекту.
Светлана смущенно прикрыла рот ладошкой и скорчила забавную гримаску.
- Ой! А я думала, тебе никто не сказал.
- Мне никто и не говорил. Думаешь, я сам не могу просканировать доступные зоны сервера?
Светлана скорчила еще одну гримаску и хихикнула.
- Извини, Хэмфаст, я об этом не подумала. Нет, я не считаю тебя глупым, но... хи-хи-хи... ты первый из наших посетителей, кто сам додумался до этого. К нам часто привозят сотрудников с душевными проблемами, считается, что правильно подобранная виртуальная реальность способствует восстановлению душевного равновесия, да и сами по себе эксперименты с этим садом весьма интересны... Но я отвлекаюсь... В общем, никто из наших гостей даже не попытался посмотреть вокруг, не дожидаясь, когда его потыкают носом в каждую вещь. Ты первый.
- А что это за эксперименты с садом?
- Пойдем, покажу.
Она взяла меня за руку и потянула за собой на неприметную тропинку, ответвляющуюся от дорожки, на которой мы встретились.
- Не смотри на карту, - сказала Светлана, - просто иди рядом со мной.
Шагов через пятьдесят тропинка расширилась, на ней появилась щебенка, а потом и брусчатое покрытие, по краям дорожки выросли бордюры. Зато кусты по обе стороны утратили всякие следы ухода садовника и стали выглядеть так же дико, как заячьи кусты в лесах моей родной Хоббитании. И стоило мне только подумать об этом, как за ближайшим поворотом я увидел настоящий заячий куст на расстоянии вытянутой руки. Внезапно накатила волна непрошеных воспоминаний. Я увидел сморщенное от доброго смеха лицо матери, деревянный меч в руках Ингрейда вот-вот распорет мое левое ухо, у меня до сих пор там уродливый шрам, к счастью незаметный под волосами; вот я стою перед мантикорой, вытянув руку вперед, жест не имеет никакого значения, он никак не связан с заклинанием, которое я только что совершил, но я выставил руку вперед, потому что так я чувствую себя увереннее. Никанор, ининера, Буридан... Что это со мной? Это обычный заячий куст вызвал такую бурю?
Светлана тащила меня вперед, мои ноги не слушались, она тащила меня, как мать тащит за руку заупрямившегося ребенка, я переставлял ноги, как машина, как голем, мое тело болталось на поворотах из стороны в сторону, как тряпичная кукла (почему, интересно, эта дорожка такая извилистая?), а вокруг происходили странные вещи. Вот в просвете между ветвями мелькнуло бескрайнее кукурузное поле, посреди которого стояло пугало, и, я готов поклясться, пугало взмахнуло рукой, приветствуя нас. Оно не видело нас, оно не могло нас увидеть, даже если бы у него были глаза, - ветви скрывали нас настолько, что даже прославленный эльфийский глаз не различил бы движения живой плоти за густой стеной ветвей и листвы, но я почему-то знаю, что пугало приветствовало именно нас. А потом в ветвях появился новый просвет, я взглянул туда, но там уже не было поля, засеянного кукурузой. Там был бескрайний луг, заросший высокой травой, над которой, мерно покачиваясь, возвышались силуэты лошадей под седлом, бредущих откуда-то слева куда-то направо обманчиво неспешным неутомимым шагом. С такого расстояния нельзя разглядеть всадников, но я и так знаю, что это эльфы. Не спрашивайте меня, откуда я это знаю, я знаю, и все. Пусть это знание вложено извне, пусть сейчас мою душу раздирают информационные потоки, вливающие в меня десятки мегабайт новых данных, какое мне дело до этого? Этого нет, а есть только я, и Светлана, и сад. Впрочем, какой это теперь сад?
Теперь это лес, и наш шаг незаметно превращается в бег. Словно приноравливаясь к изменившемуся способу нашего перемещения, дорога перестает петлять, ее изгибы теперь образуют правильную синусоиду. И с каждым изгибом мир меняется. Уже нет заячьих кустов, теперь вокруг нас высятся гигантские сосны, каждую из которых не обхватить и десятку орков, взявшихся за руки. Сосны так огромны и растут так часто, что я понимаю: здесь не обошлось без магии; это знание выплывает из глубин моей души, будто само по себе, но мне наплевать на это знание. Светлана больше не тащит меня, мы по-прежнему держимся за руки, но теперь мы бежим плечо к плечу, мы бежим в ногу, и наши сердца бьются синхронно. Над правым плечом возникает из ниоткуда низкий и дребезжащий душераздирающий вой. Светлана тревожно оглядывается, и ее глаза наполняются страхом. Но она не сбавляет скорости, и вой разочарованно затихает за нашими спинами, слишком быстро, чтобы угаснуть только из-за расстояния. Что-то непрерывно меняется вокруг, я чувствую, что-то готовится, что-то большое, нет, что-то огромное, что-то очень важное и значительное, что-то красивое, что-то такое, чего никогда не было и больше никогда не будет.
Ознакомительная версия.
