— Вы один из тех, кому довелось собственными глазами видеть маятники в эпоху Сражающихся Царств! — сказал какой-то негр, дружески пожимая Вану руку. Кто-то представил его как Генерального секретаря ООН.
— Да, я видел их, — подтвердил Ван. — Но зачем нам еще один?
— Это монумент в честь Трисоляриса, а заодно и надгробный памятник. — Генеральный секретарь взглянул на груз. Отсюда, снизу, он казался размером с подводную лодку.
— Надгробный памятник? Но кому?!
— Стремлениям, борьбе, продолжавшейся в течение почти двухсот цивилизаций. Усилиям решить задачу трех тел, определить траектории движения наших трех солнц.
— Борьба завершена?
— Да. Целиком и полностью.
Ван, мгновение поколебавшись, достал стопку бумаг — распечатку данных, полученных от Вэй Чэна.
— Я… Я пришел, чтобы передать вот это. Это математическая модель, решение задачи трех тел. У меня есть основания думать, что она сработает.
Не успел Ван произнести эти слова, как толпа потеряла к нему интерес. Люди вернулись к своим группам и прерванным беседам. Генеральный секретарь взял у Вана бумаги и, даже не глянув на них, сунул какому-то хлюпику в очках, стоявшему рядом.
— Мой советник по науке посмотрит их — чисто из уважения к вашей безупречной репутации. Собственно, все здесь присутствующие выказали вам глубокое уважение. Если бы кто-то другой сказал то же, что и вы, над ним бы просто посмеялись.
Советник по науке наскоро пролистал бумаги.
— Эволюционный алгоритм? Коперник, вы гений. Любого, кто додумался до такого алгоритма, можно считать гением. Для этого нужны не только глубокие познания в математике, но и изрядное воображение.
— Вы хотите сказать, что кто-то другой уже разработал подобную математическую модель?
— Да, и не одну. Десятки других тоже. И больше половины из них совершеннее вашей. Их построили при помощи компьютеров. В течение двух прошедших столетий на массивные вычисления были брошены все силы этого мира. Результатов ждали, словно Судного дня.
— И что?
— Мы со всей определенностью доказали, что задача трех тел решения не имеет.
Ван взглянул вверх, на огромный груз маятника, сияющий в утреннем свете. Его выпуклая зеркальная поверхность отражала окружающее, словно око мира. На этом самом месте, но в давнюю эпоху, отделенную от нынешней многими цивилизациями, возвышался лес гигантских маятников, сквозь который Ван и царь Вэнь прошли на пути ко дворцу царя Чжоу. История описала широкий круг и вернулась к своему началу.
Советник по науке сказал:
— Мы уже давно предположили, что система из трех тел — хаотическая, и так оно и оказалось. Малейшие возмущения могут привести к непредсказуемым последствиям. Траектории тел в системе, по существу, не поддаются математическому прогнозу.
Здание научных представлений Вана пошатнулось. Мысли смешались, в голове воцарился кавардак.
— Но если даже такой простой механизм, как система из трех тел, настолько непредсказуема, как можно питать надежду на познание законов намного более сложной Вселенной?!
— Бог — бесстыдный старый шулер. Он покинул нас!
Это говорил Эйнштейн, размахивая своей скрипкой. Ван не заметил его появления.
Генеральный секретарь ООН медленно наклонил голову.
— Да, Бог играет в кости. Единственная надежда для трисоляриан — сыграть самим.
В этот момент из-за темной стороны горизонта снова начала всходить громадная луна. Ее серебристый лик отразился в зеркальной поверхности груза. Свет странным образом изогнулся, как будто луна и Маятник прониклись друг к другу некоей таинственной симпатией.
— Похоже, эта цивилизация дошла до очень высокой степени развития, — заметил Ван.
— Да. Мы овладели энергией атома и в ступили в информационную эру, — сказал Генеральный секретарь, судя по его виду, не слишком впечатленный собственными словами.
— Тогда есть еще надежда! Даже если движение солнц невозможно предсказать, цивилизация может в своем развитии дойти до такой стадии, когда ей удастся выживать во время разрушительных катастроф Эр Хаоса. Она научится защищаться!
— Когда-то люди думали так же, как вы. Эта надежда побуждала трисолярианскую цивилизацию возрождаться вновь и вновь. Но луна показала нам всю наивность наших упований. — Генеральный секретарь указал на восходящий гигантский спутник. — Наверно, вы видите ее впервые? Собственно говоря, это даже не луна. Поскольку она размером с четверть нашей планеты, правильнее было бы называть ее партнером нашего мира в двойной планетной системе. Таков результат Великого Разрыва.
— Великого разрыва?
— Так мы называем катастрофу, уничтожившую прошлую цивилизацию. В отличие от всех предыдущих, она получила заблаговременное предупреждение. Судя по сохранившимся историческим записям, астрономы цивилизации № 191 рано обнаружили застывшую летящую звезду.
При последних словах сердце Вана сжалось. Застывшая летящая звезда служила для Трисоляриса самым зловещим предзнаменованием. Когда летящая звезда (иначе говоря отдалившееся солнце) как бы останавливается на одном месте, замирая на фоне остальных звезд, это означает, что векторы движения солнца и планеты совпадают. Возможны три варианта: солнце и планета движутся в одном направлении с одинаковой скоростью; солнце и планета движутся в противоположных направлениях; солнце и планета движутся навстречу друг другу. До цивилизации № 191 такая ситуация считалась чисто теоретической, подобной катастрофы никогда не случалось. Однако страх перед нею жил в людях всегда, вынуждая их быть все время настороже. Поэтому выражение «застывшая летящая звезда» во многих трисолярианских цивилизациях служило синонимом трагедии. Одинокая летящая звезда, стоящая на одном месте, наводила ужас на всех.
— А потом, практически одновременно, застыли и две другие звезды. Люди цивилизации № 191 стояли и беспомощно смотрели на три застывшие звезды, три солнца, несущиеся навстречу их планете. Через несколько дней одна из звезд приблизилась настолько, что стала видна ее газообразная оболочка. Посреди глухой ночи звезда вдруг превратилась в ослепительное солнце. Затем с интервалами примерно в тридцать часов появились и два других светила. Этот день трех солнц был особого рода. К тому моменту, когда последняя летящая звезда стала солнцем, первое светило пронеслось, можно сказать, в двух шагах от планеты. За ним то же самое сделали оба оставшихся, пролетев на еще более близком расстоянии, в границах предела Роша[46], так что приливные силы трех солнц превзошли собственное тяготение Трисоляриса. Прохождение первого солнца вызвало сотрясение в глубинных геологических слоях планеты; при прохождении второго образовалась трещина, дошедшая до самого ядра; третье солнце разорвало планету на две части.
