– Как это? – удивился Дронов.
– В 1980 году ей было девять лет. Она шла домой из пансионата «Березки», несла сумку с продуктами. Провизия была ворованная, поэтому девочка и оказалась на шоссе в такое позднее время. Вероятно, дело было так. Водитель автобуса, вылетев из-за поворота, сначала увидел посреди дороги странный объект, вывернул руль влево, чтобы избежать столкновения, увидел на обочине, прямо перед собой, застывшую девочку и рефлекторно снова рванул машину вправо… Следственная группа обнаружила в непосредственной близости от места аварии следы детских ног. Этот факт особо отмечен в протоколе – предполагалось, что ребенок мог видеть катастрофу и дать свидетельские показания. Что маленькая Марианна там увидела, мы не знаем. Возможно, зрелище крушения повергло ее в глубокий нервный шок, и наши сердобольные космические приятели ее тоже слегка «полечили». К сожалению, допросить Марианну Игоревну, даже в пасифицированном состоянии, невозможно – она не владеет речевым аппаратом.
– Так, получается, вы ничего про нее не выяснили? – спросил Роберт.
– Почему же, мы выяснили всё. – Полковник заглянул в книжечку. – Биологический отец девушки установлен. Лаптев Игорь Сергеевич. Ничего особо интересного: был под Москвой в студенческом стройотряде; имел маленькое приключение с лычковской девицей, матерью Марианны; о существовании дочери не знает; работает инженером по технике безопасности. Теперь мать. Долина Евдокия Прокофьевна. Бросив грудного ребенка, уехала. Сейчас замужем, двое детей, живет в Калининграде. От мужа, корабельного механика, наличие добрачной дочери скрывает. В общем, достойная особа. Это ж надо – деревенскую девочку назвать Марианной, – возмущенно заметил Александр Александрович, как будто именно в этом состояло главное злодеяние беглой Евдокии Прокофьевны. – Вся эта анкетная лирика ничего не дает и не объясняет. Ясно одно: вы трое в одном и том же месте, в одно и то же время, так сказать, родились заново.
– Тройняшки, что ли? – засмеялся Дронов, святая простота. Весело ему стало!
Полковнику вот весело не было. Наоборот, с каждой минутой он делался всё серьезней. Пожалуй, даже напряженней.
– Можно выразиться и так. – Васильев помолчал. – Ну вот, Роберт Лукич и Сергей Иванович. Я рассказал вам всё, на что был уполномочен. Теперь вам нужно хорошенько обо всем этом подумать. Не так-то просто осознать, что наш мир не совсем таков, как кажется недостаточно информированному большинству.
– А почему не сообщить человечеству об угрожающей опасности? – вызывающе поинтересовался Роберт. – На кой нужна вся эта секретность? Нравится ощущать себя жрецами-хранителями великой тайны?
– У нас с Западом по этому поводу нет единства позиций, – спокойно объяснил полковник. – Наше руководство считает, что незачем устраивать панику. Есть компетентные органы, пускай у них голова болит, а попусту нервировать население незачем. На Западе же действуют иначе. Они уже лет тридцать потихоньку внедряют идею инопланетной опасности в массовое сознание. Разве вы не видите, сколько в Голливуде снимается фильмов на эту тему? Американцы считают, что это поможет человечеству избежать психологического шока. Ну, не знаю, поживем-увидим…
Он взглянул на часы.
– Все, товарищи. Время. Вам нужно собраться с мыслями перед тем, как каждый из вас примет решение.
Дронов взорвался:
– Решение, решение, да что за решение-то?
– Об этом с вами будет говорить директор. – Васильев торжественно поднял палец. – Лично.
– Когда?
– Не могу сказать. Он очень занятой человек. Если хотите, погуляйте по территории, у нас тут очень красиво. И столовая отличная. Как при коммунизме – всё есть и всё бесплатно.
– Стоп! – насторожился Дарновский. – Вы говорили, что мы свободны и можем идти на все четыре стороны, а теперь «погуляйте по территории»…
– Можете отправляться домой или куда вам угодно. Директор сам вас найдет. Единственно лишь Марианне Игоревне придется на некоторое время здесь задержаться.
В заложницах оставляют, понял Роберт. Порылись у нас в мозгах и теперь твердо знают, что без нее мы никуда не денемся.
– Зачем это? – воинственно поднялся из кресла Дронов.
– Понимаю, о чем вы подумали. – Полковник с видом оскорбленного достоинства вздохнул. – Марианна Игоревна тоже совершенно свободна. Но вы видите, в каком она ослабленном состоянии. Ей нужно пройти курс реабилитации – это денька три-четыре, максимум пять. Вы сможете ее навещать, когда пожелаете. Можно было бы подержать ее на постельном режиме и в домашних условиях, но… – Он тактично понизил голос. – Насколько я понимаю, это вопрос пока открытый? В смысле, в чьих домашних условиях она будет пребывать. Не мое дело и не смею вторгаться, но как человек старшего возраста и изрядного опыта позволю себе дать вам совет. Будет лучше, если вы предоставите Марианне Игоревне сделать выбор самой.
Бывшие напарники посмотрели друг на друга, челюсти у обоих нехорошо сжались.
– Я дождусь здесь, когда она проснется, – твердо сказал Роберт.
– И я, – подхватил Дронов. – А там видно будет.
– Ради бога. – Александр Александрович устало потер глаза. – Я пока наведаюсь к себе в кабинет, поработаю. Не прощаюсь – еще увидимся.
Когда он вышел, в комнате наступила полная тишина, лишь ровно дышала спящая Анна.
– Потолкуем? – шепнул Дронов. Роберт показал на стены: не здесь. Сергей кивнул.
– Пошли во двор, перекурим это дело.
Открыл окно, ловко перемахнул через подоконник. Роберт, кряхтя, полез за ним.
Уже с той стороны окна оба, не сговариваясь оглянулись на девушку в кресле.
– Сама так сама, – сказал Роберт. – Это будет по-честному. Согласен? Мы оба знаем, каково без нее, но давай дадим друг другу слово, по-мужски. Если она выберет меня – ты сваливаешь. Совсем, вчистую. Я то же самое. Хотя по мне лучше в петлю.
– Только без твоих гипнотических штучек, – набычился Дронов.
– Гипнозом не владею. А то бы ты у меня на поводке ходил, как дрессированный медведь. Так что? Уговор или мочиловка без правил?
Дронов закрыл глаза – видно, не очень поверил в атропин. Подумал. Тряхнул головой.
– Лады.
Они крепко пожали друг другу руки. Хоть Роберт и был уверен в победе, а все же перехватило дыхание.
Вокруг не было ни души. Над клумбами порхали бабочки, по верхушкам деревьев погуливал легкий ветер, аккуратные дорожки желтели просеянным песком. В самом деле – санаторий, да и только.
Теперь, когда главное определилось, надо было сменить тему.
– Чего от нас хотят, как ты думаешь?
