– А-а! – сообразил Атту. – Так ты же палки для шалаша забыл! В степи их не найти – сейчас принесу!
– Обойдусь! – мрачно сказал новоявленный «коммандос». – Не скучай, я пошел!
Попрощавшись таким образом с туземцем, Семен углубился в заросли. Изрядно помучившись, он их преодолел, вышел в степь, поднялся на невысокий холмик и… рухнул на землю. Кажется, он понял причину удивления Аттуайра.
Полежав минут пять, Семен вылез из лямок рюкзака, стянул через голову балахон вместе с обвязкой и стал обсыхать, благо ветерок был слабый и теплый.
«Получается, что туземец опять со всех сторон прав. Начнем с одежды. Этакий балахон, или рубаха, из шкуры является универсальной одеждой северных народов. Он должен быть широким и бесформенным – это неспроста. Любая ткань, даже брезент, худо-бедно, а воздух и влагу пропускает как изнутри, так и снаружи, а человек, как известно, имеет привычку потеть при физических нагрузках. Это средство борьбы с перегревом организма – высыхая, пот охлаждает кожу. Будь та же рубаха из ткани, она бы давно промокла и потихоньку бы высыхала – приятного мало, но все-таки. Звериная шкура влагу практически не впитывает и наружу ничего не выпускает. Все, что под ней выделяет кожа человека, благополучно стекает вниз и капает на землю. Ни о каком охлаждении организма речи и быть не может. Поэтому кожаную одежду в обтяжку носят только городские пижоны да киногерои. В теплую погоду или во время бега парка должна болтаться на плечах как колокол, обеспечивая свободное движение воздуха снизу вверх вдоль тела. Не бог весть что, но все-таки. А когда холодно, можно подпоясаться, а то и руки внутрь втянуть, да надеть капюшон, если он есть, конечно. Причем на холоде такая одежда носится мехом внутрь, иначе опять будешь мокрым, но уже не от пота, а от конденсата влаги на поверхности шкуры. Вот и получилось, что, препоясавшись ремнями обвязки, надев рюкзак, я оказался как бы (пардон!) в презервативе. Так и от перегрева помереть недолго! Вот, скажем, слоны и собаки не потеют, так у первых для отвода излишков тепла служат уши (о-очень большие!), а вторые высовывают язык. А человеку что делать? Если только раздеться и идти дальше голым. Тоже, кстати, выход, так ведь тогда еще и рубаху тащить придется, а она не сто граммов весит!
Едем дальше. Ничего, кажется, лишнего я в поход не взял. Но получается, что со всем этим грузом я в состоянии только тихо куда-то продвигаться. Охота же вроде бы подразумевает изучение следов, посещение господствующих высот, выслеживание, подкрадывание, преследование и сидение в засаде. Ну, допустим, сидеть-то я могу – хоть здесь, хоть где-нибудь в другом месте, а толку? С рюкзаком и арбалетом не побегаешь – дай бог одолеть за час четыре километра по ровной местности. Вон там – вдали – кто-то пасется. Может быть, даже мамонты. Нужно быстренько сбегать на ближайший холм (километров десять, не больше!) и посмотреть, кто это. Со снаряжением? Или оставить тут, а потом вернуться? М-да-а…
И второе – пожалуй, не менее важное. Мне повезло дважды: натыкался на животных у самой кромки леса (два-три километра не в счет). Но стада не стоят на месте – для них десяток-другой километров не крюк. Что бы я делал, если бы вышел на обычную охоту? Живности тут, действительно, полно, но как ее взять? Точнее даже, как до нее добраться? Вот сейчас я вижу вдали не менее двух пасущихся стад, но, чтобы только приблизиться к любому из них, понадобится несколько часов быстрой ходьбы. Это если стадо тем временем не сместится куда-нибудь в сторону или не отправится на водопой. Допустим, мне опять повезет и я кого-то „замочу“ на расстоянии всего лишь (!) дневного перехода от лагеря. Дальше что? С „полной выкладкой“ я смогу унести мяса… ну, допустим, килограммов десять. Это что же такое? Это значит, что, имея только одного „иждивенца“, вернувшись с охоты, нужно будет на другой же день отправляться снова. От туши, оставленной в степи, к тому времени, конечно, останутся рожки да ножки. Впрочем, ножек тоже, наверное, не останется.
Мораль сей басни такова: на охоту действительно надо ходить налегке – с луком и стрелами. Ну, наверное, можно сунуть кусок мяса в карман. И носиться по степи как дикий сайгак. А отсыпаться-отъедаться, когда вернешься с добычей. Логично? Да, но… Вот именно! Это во мне сидят предрассудки. При положительной температуре вполне можно пережить ночь без теплой одежды и костра: просто дождаться рассвета и идти дальше, но я воспринимаю это как эксцесс – неприятность, которую надо всеми силами избегать. А собственно говоря, почему? Может быть, чем изобретать легкий спальный мешок для дальних походов, проще перестроить мышление? Стоит вспомнить мужичка на старой дороге!» И Семен вспомнил.
В тот раз они работали в сотне километров от рудничного поселка и километрах в тридцати от бурового участка. Вокруг невысокие сопки, покрытые тем, что называется «горная тайга». Продуктов было навалом, снаряжение по тем временам вполне приличное: «энцефалитные» костюмы из плотной ткани, спальные мешки, палатки. И все-таки Семен старался изо всех сил побыстрее закончить работу и убраться из этого гиблого места: жара, комары, слепни, проходимость плохая – сплошные заросли, и так далее. В тот день он ковырялся на склоне возле старой грунтовой дороги, по которой никто не ездил со времен войны. И вдруг…
Идет по старой колее мужичок. Невысокий, худой, плешивый. В подвернутых болотных сапогах, брезентовых штанах и штормовке. Через плечо сумка от противогаза. Идет он этак не спеша, веточкой от комаров отмахивается. Подходит и говорит:
– Привет, Федя!
– Привет, только я не Федя!
– А, – машет рукой мужичок, – я всех «Федями» зову. Давай выпьем, а то мне одному скучно!
И достает из сумки солдатскую флягу. После этого сумка оказывается совершенно пустой.
Потом они сидят на обочине старой колеи и пьют из горлышка теплую брагу. Мужичок рассказывает:
– Я, понимаешь, с буровой. Вахту отработал и отдохнуть решил – на Дагын на рыбалку сходить (по дороге, Семен знал, еще километров двадцать – тридцать). Что, думаю, в поселке сидеть – здесь лучше! Порыбачу пару недель и опять на буровую.
– Как же ты… – пытается понять Семен, – так идешь? Без всего?!
– А чего мне надо, Федя?! – смеется мужик. – Соль вот в кармане есть, спички, ножик. Леску взял с крючками, а удочку там срежу.
– Ну а… ночевать как?
– Так лето же! Или на пожоге – делов-то куча! Ладно, работай, Федя, а я пошел!
И легким шагом, помахивая веточкой, мужичок отправляется дальше. «Вот как надо жить!» – подумал тогда Семен.
«Вот так и придется жить! – думал теперь Семен, озирая бескрайнюю даль чужого мира. – Здесь бы на джипе кататься. Или хотя бы на лошади…
