Меня этот его взрыв совершенно не удивил, я заранее знал, что в конечном итоге он наверняка даст выход накопившимся негативным эмоциям, да и не возражал против этого. Так оно всегда с нами бывает. Люди всегда разочаровываются и раздражаются, когда не видят никакой понятной системы или структуры событий. Их иной раз просто бесит, что они должны плыть по течению и просто смотреть, что им попадется. Они, видите ли, желают знать замысел и смысл происходящего, чтобы заранее догадаться, что их ждет в конце, потому что боятся того, что там может оказаться. Я могу это понять, даже при том, что знаю, что вся эта система работает совсем не так. Сам я никогда не знаю, что произойдет в следующий момент, черт бы его подрал, но вполне могу с этим мириться и жить дальше.
– Итак, – сказал он через некоторое время, – куда мы направимся теперь?
– Мы постараемся найти джунгли, – ответил я.
– Ох! – Кажется, он понял значение сказанного. – Вроде тех, что мне снились в кошмаре?
– Да. Где-то там протекает ваш поток, а вокруг него зона, в которой разворачивается действие.
– Мой поток?
– В Джимленде у каждого имеется свой поток. Именно оттуда и проистекают наши сны.
– Вам когда-нибудь приходилось длительное время, скажем, шесть или семь лет подряд, принимать наркотики по двадцать четыре часа в сутки? – спросил он, с натугой зевая. На его лицо вернулись все те же жуткие краски, и он выглядел очень усталым. И я принял решение.
– Послушайте, – сказал я. – Долина выглядит так, словно будет тянуться до бесконечности. Мы, я полагаю, попали на установленный, фиксированный маршрут.
– И что это означает?
– Это означает, что она будет оставаться все такой же, сколько бы мы по ней ни шли. И самое лучшее для нас сейчас – попытаться немного поспать. – Я подождал, когда он что-нибудь на это скажет, например «Мы же и так уже спим», но он, кажется, наконец врубился в ситуацию.
– А это безопасно?
– Думаю, да.
– Подождать и посмотреть, да? – спросил он и улыбнулся.
Монстры существуют.
Действительно существуют.
Я проснулся от странных звуков. С одной стороны раздавалось ритмичное поскрипывание и потрескивание каких-то насекомых и карканье ворон, а с другой – явные, безошибочно угадываемые звуки рвоты. Кого-то здорово тошнило. Я открыл глаза и убедился, что уже ясный день и что чудовищно, угрожающе жарко.
Сев, я убедился также, что все мои ощущения, за исключением одного, можно свести к общему знаменателю. Мы находились в джунглях, только джунгли были какие-то странные. Последнее же ощущение, которое я сперва исключил, оказалось просто правильным. Примерно в пяти ярдах от меня, спрятавшись за мощным ветвистым деревом, мучился и тяжко страдал Элкленд. Я остался сидеть на месте, дожидаясь, когда он закончит свои излияния. Никому не по нраву быть в центре внимания, когда его выворачивает наизнанку.
Пару минут спустя он пришел и сел в нескольких футах от меня. Все его лицо было абсолютно зеленого цвета, исключая пятна пурпурно-лилового оттенка вокруг глаз и рта. Глаза покраснели. Он поглядел на меня и слабо улыбнулся.
– Полагаю, вы не в силах магическим образом создать чашечку кофе или что-нибудь еще, а?
Я покачал головой. Такое невозможно. Бог свидетель, я пытался, но безуспешно.
– Вы спали?
– О, да! – сказал он. – Отлично поспал. Но потом, примерно полчаса назад, я проснулся, поняв, что через пару секунд просто взорвусь, и с того момента был крайне занят, как вы, вероятно, слышали.
– А теперь как вы себя чувствуете?
– Ужасно. Старк, там есть небольшой водоем, вон там. Я там немного умылся. И увидел свое отражение.
Я кивнул.
– Ага. У вас отличный камуфляж для джунглей.
– Что со мною происходит?
– Вы заболеваете.
– Нет, правда… Давайте, Старк, говорите же! Уже пора выдавать мне информацию не в час по чайной ложке, а более крупными порциями. – Голос его звучал твердо, но он все равно был испуган.
– Встаньте, – сказал я. Он встал, и я тоже поднялся, чтобы более внимательно рассмотреть его лицо. Если не считать обесцвечивания кожи, он держался совсем неплохо, по большей части потому, что мне удалось дотащить его сюда, прежде чем дело зашло слишком далеко. Ему все еще становилось хуже и хуже, но уже не так быстро. На лице было заметно два пятна, где кожа выглядела немного размягчившейся, но это было все. Элкленд неловко передернулся.
– Если бы вы не оказались здесь, ваша кожа была бы все тех же цветов, что и прежде, что и всегда. Вы бы просто выглядели так, словно долго-долго болели. Теперешний ее цвет сам по себе ничего не означает, это просто показатель, нечто вроде индикатора уровня оставшейся в вас энергии.
– Так что же на самом деле происходит?
– Пошли, – скомандовал я.
– Старк!
– Я все объясню, но пока надо идти. Вы помните, нам ведь надо кое-куда попасть?
Элкленд неохотно пошел рядом со мной, и мы двинулись в путь, обходя ближайшие заросли.
– Какие-то совершенно фантастические джунгли, – заметил я.
Так оно и было. Они скорее напоминали джунгли из какой-нибудь детской книжки: огромные живописные деревья с опутанными лианами ветвями, высокие и массивные папоротники с широкими листьями, протянувшимися низко над землей, но между ними пролегала хорошо видимая тропинка, местами освещаемая столбами солнечного света, насквозь пропитанными поблескивающей влагой. В густых кронах наверху, высоко над головой, каркали и ухали какие-то экзотические птицы, выводя свои мелодии на фоне качающегося ритма, в котором работала группа насекомых.
Но самым странным здесь были цвета и оттенки. Я сорвал лист с ближайшего папоротника и поднес его поближе к глазам. Его края были не ровные, а слегка зазубренные. Сам лист состоял из маленьких квадратиков разного цвета, но взятых с очень скромной палитры. На расстоянии это создавало эффект постепенно переходящих друг в друга разных оттенков зеленого, но вблизи можно было рассмотреть, что эти оттенки состоят из нескольких четких оттенков зеленого, смешанных с синим и желтым. Из того, что было видно, когда я оглядывался вокруг, я насчитал, что в наличии здесь имеется двести пятьдесят шесть разных цветов.
Дорожка была в основном коричневых тонов с редкими черными пятнами и иногда белыми, а также ярко насыщенными цветными квадратиками, видимыми совершенно четко, даже не нагибаясь. Дальше было все то же самое: меняющиеся и перемещающиеся пятна интенсивно-голубого высоко вверху, над деревьями – они являли собой смесь темно-синего, зелено-голубого и белого, а когда в нескольких ярдах перед нами через тропинку перелетела птичка, очень похожая на австралийского попугая, она тоже оказалась окрашена так же, словно вся состояла из цветных квадратиков. Квадратики были очень маленькие, неважно, насколько далеко от вас находился данный объект. Фактура неба была ничуть не тоньше фактуры тропинки. Вообще-то, чем ближе располагался объект, тем более нежными казались его цвета, потому что квадратики были меньше по отношению к размеру самого объекта.
