Приподнимаю крылья в беспомощном жесте. Смеяться или плакать? Все торжественно перечисленные дарай-князем качества меньше всего подходили к эль-ин.
— Это ведь шутка, правда?
— Нет. Антея-эль, я более чем серьёзен. Вы вдоволь помахали перед нами кнутом, и это не так уж плохо. Но теперь нужно продемонстрировать пряник, показать все те выгоды, которые арры получат от союза с эль-ин. Как-то вы сказали, что можете быть тем, чем хотим быть. Сейчас самое время доказать это.
Я несколько успокаиваюсь. Этот дурацкий приём не будет пустой данью заплесневевшим традициям. Он, похоже, не менее важен, чем сами переговоры. А раз так, то я справлюсь. Не имею права не справиться.
— Я немного разбираюсь в вашем кодексе, знаю ритуалы, но этикет…
— Просто постарайтесь не демонстрировать открытой агрессии, это уже будет признано хорошими манерами.
Опускаю крылья в признании поражения.
— Хорошо. Но танцевать я не буду.
— Вряд ли у кого-нибудь достанет духу вас пригласить. Антею Дериул здесь считают воином, а не танцовщицей.
Лдигирллин чуть не падает со своего кресла, давясь хохотом. С трудом подавляю желание сделать то же самое. Я, может, и суюсь иногда в воинское дело, но чтобы при этом перестать быть танцовщицей… Ну и ну.
— Но князь Доррин сказал…
— ЛОРД Доррин, лорд, а не князь. Это очень важно, Антея-эль, пожалуйста, запоминайте, кого как представляют, и не путайте титулы. Это довольно сложно, связано с генетикой и очень глупо. До сих пор вы общались только с высшими аррами, тут достаточно сказать лорд или леди, и всё в порядке. Но на приёме будут посольства самых разных государств, аристократия которых куда чувствительнее и ранимее. Одна ошибка, и на дуэль могут вызвать не вас, а весь ваш народ.
Киваю. Во время моих странствий по Ойкумене я намеренно старалась держаться подальше от правящих кругов, но щепетильность людей там, где дело касается титулов, успела оценить. Эль-ин тоже трепетно относятся к своим именам: обидно, когда тебя причисляют к другому биологическому виду или вообще лишают статуса разумного. Тут мне в голову приходит ещё одна мысль.
— На эту вашу пирушку ведь можно приносить оружие, не так ли?
— Вообще-то нет… — Сен-образ, объявляющий, что я никуда не иду, вспыхивает у самых наших лиц. Ллигирллин сказала своё веское слово. — … Но в данном случае, я думаю, будет сделано исключение. Леди Антею пытались убить под крышей одного из Великих Домов, это стало известно. Попросить её сейчас не носить с собой оружие и получить отказ, значит, публично поднять вопрос о способности Эйхаррона защитить своих гостей. Скорее всего, проблему замнут под предлогом того, что леди Поющая, безусловно, разумное существо и ваш друг. Закона, запрещающего брать с собой на балы друзей, ещё не придумали. Но вот кинжал…
Судорожно хватаюсь за рукоять аакры и прижимаю к голове уши.
— Это ритуальный символ, а не оружие!
Аррек пристально смотрит на меня, видимо соображая, как соотнести последнее заявление с тем фактом, что «ритуальным символом» совсем недавно были убиты двое самых могущественных Вуэйн.
— Разумеется.
Невозмутим и серьёзен, только на дне светло-серых глаз вспыхивают иронические искорки. Да, разумеется.
— Лорд Доррин прибудет через пятнадцать минут, чтобы быть вашим сопровождающим. Этого времени достаточно, чтобы привести себя в порядок?
Киваю. Аррек поднимается на ноги.
— Прекрасно. В таком случае позвольте мне покинуть вас. Антея, моя прекрасная леди, примите ещё раз самые искренние извинения. У меня действительно не было выбора. — Он неожиданно берёт мою перевязанную руку, подносит её к губам. Когда моя ладонь выскальзывает из мужских пальцев, рана, нанесённая клыками Ллигирллин, уже исчезла. — Леди Поющая, я горд честью быть знакомым с вами.
Отточенный поклон, и он растворяется в воздухе, красивый и нереальный, как сон. Остаётся лишь едва ощутимый запах моря и мяты.
Закрываю глаза и медленно отпускаю железные тиски, в которых держала своё тело, пока он был рядом. Если поначалу действие, которое этот человек оказывает на меня, всего лишь немного раздражало, то теперь оно уже пугает. Что такое? Пять лет я не могла видеть в окружающих мужчинах возможных партнёров, а теперь гормоны точно с цепи сорвались. Внешнее воздействие я бы сразу заметила, да и что может иметь влияние на организм вене? Нет, это что-то идущее из глубины моего существа, от меня самой. Что-то настолько личное, что я боюсь от этого избавиться. Подлинные, прочные эмоции у эль-ин так редки, что поневоле научишься их беречь и лелеять.
— Анитти?
Нет времени размышлять. Ты опять в цейтноте, девочка.
— Всё в порядке. Дай мне пару минут.
Руки взлетают, как голодные птицы, каждый палец танцует свою собственную мелодию, тело изгибается, точно лишённое костей. На этот раз никаких физических эффектов, только небольшая корректировка психики. Ничего постоянного, так, небольшой самогипноз на один вечер. Есть вещи, изменять которые без ведома Хранительницы запрещено.
Готово. Сколько там у нас осталось до прихода Доррина?
Шумным и бестолковым ураганом вламываюсь в ванную, прямо в одежде бросаюсь под ледяной шторм душа. Лучшее средство для отдраивания крови — холодная вода в неограниченном количестве. Когда зубы начинают выбивать отчётливую дробь, переключаюсь на горячий сухой воздух. Через минуту я уже чистенькая, сухая, отглаженная и только что не упакованная. Слава Ауте, заклинание, наложенное на волосы, всё ещё действует, так что с причёской возиться не придётся.
Подхожу к зеркалу. Некрасива, что тут поделаешь, но, по крайней мере, вид вполне приличный. Укус на шее уже почти не виден, запястье вообще как новое. Остался только воротник, разорванный почти до талии. Н-да. Какое-то время бьюсь над простеньким заклинанием, и кое-что даже получается. Конечно, больше двух дней не продержится, но мне и не нужно.
Врываюсь обратно в комнату. Ллигирллин лежит на диване, комфортно устроившись в чёрных ножнах. Нужно будет, кстати, спросить у неё, из чьей кожи они сделаны. Потрясающе прочная вещь. Бережно пристраиваю воительницу у себя за спиной, проверяю, как выходит из ножен аакра. Так, что я забыла?
Подхватываю со стола какой-то фрукт — яблоко? — и с наслаждением впиваюсь в него зубами. М-мм… Кажется, я уже никогда не буду по-настоящему сыта. Меланхолически жую, разглядывая глубокие борозды в сладкой мякоти. Следы клыков. Последняя линия самообороны — ядовитый укус. Или первая ступень исцеления — впрыснуть синтезированное вене лекарство. Это уж в зависимости от обстоятельств. Символично, да?
