Джоанн словно подбросило пружиной.
— Что ты несешь?!
— …но, если бы не ты, я бы не вынашивал сейчас дитя. Акт зачатия не проходит для родителя даром. Будь я несколькими годами старше, он бы меня убил. Если мой ребенок выживет, то он будет обязан своим рождением тебе.
Джоанн выдавила смешок.
— Точно в такой же степени ты можешь благодарить свой наркотик и темноту. Возможно, их влияние было даже больше, чем мое. Неужели ты и их собираешься произвести в родителей своего ребенка?
Драк поднялся, шагнул к Джоанн и взял ее за руку.
— Что стало с твоим ребенком, Джоанн Никол? С ребенком Джоан и Маллика Николов?
— Не знаю. — Она вырвала руку, силясь сдержать слезы. Совладав с собой, она подняла голову. — Пока был жив Маллик, все было чудесно. У тебя когда-нибудь умирал близкий друг?
— Не один. На Амадине.
— И как ты поступал?
— Поступал?
— Ты не пытался освободиться от всего, что напоминало тебе о них? Даже от мыслей? Чтобы не было так больно. Не пытался?
Помолчав, Кия ответил:
— Ты права. Но ребенок — это не подарок, не письмо, не память. У него собственная жизнь. Родительская боль — цена рождения ребенка.
Джоанн встала.
— Я даже мысленно не называю его «мой ребенок». Эта часть моей жизни отошла в историю. Она мертва.
Она дошла до двери, но там ее настигли слова Кия, заставив замереть.
— Тебе бы хотелось, чтобы она умерла. Но этого не произошло, Джоанн: твой ребенок жив.
Джоанн выбралась в коридор и поплелась к себе.
Корабль приближался к Амадину. Джоанн Никол не отводила незрячих глаз от иллюминатора капитанской рубки. Дотронувшись до руки Леонида Мицака, она попросила:
— Опишите мне то, что видите.
Ответ последовал не сразу.
— Я не верю своим глазам: какое странное зрелище!
— Что в нем странного?
— С большого расстояния Амадин очень похож на Землю, Аккуйя, Драко: глубокие синие океаны, летящие над ними белые облака… Приближаясь, начинаешь различать сушу. Сейчас планета на свету, и я вижу континенты Дорадо и Шорда. Оба грандиозны: Дорадо занимает почти всю верхнюю левую четверть, Шорда — почти всю нижнюю правую. Благодаря безоблачному небу я вижу разделяющий их Стальной Пролив.
— Но странность остается?
— Да. Зрелище по-прежнему кажется знакомым. Такое впечатление, что здесь собраны вперемешку части суши со всех известных нам планет, с единственной целью — оставить нас в дураках.
— Видна ли демилитаризованная зона?
— Нет. Но огромные территории на обоих континентах выглядят пустынями.
— На Амадине нет пустынь.
— Теперь есть.
Джоанн убрала руку от руки Мицака и по врожденной привычке протерла глаза.
— Изменилось ли поведение Торы Соама после известия о гибели Хелиота Ванта?
— Да. Как нам известно по аудиоинформации компьютера, вскрытие показало наличие в организме убитого большого количества яда — пронида. Такой способ убийства принят среди людей. К тому же ношение капсул с ядом широко распространено среди военных Соединенных Штатов Земли.
Джоанн схватилась за ручки кресла.
— Тора Соам не может не понимать, что эти факты в равной степени указывают как на убийцу из людей, так и на дракскую инсценировку.
— Боюсь, Тора Соам не желает принять очевидного. — Мицак помолчал. — Его отношения с Хелиотом Бантом многое затмили для него.
— Но правду знаете вы, Мицак, Кия и сам Тора Соам — больше, чем кто-либо еще на свете. — Джоанн вздохнула. — У меня растет ощущение, что мы находимся в плену у Литы с его правилами игры…
— Тора Соам угодил к Лите в сети?
— Именно! Может, не только он, но и все мы. Это делает наше с вами положение весьма шатким. Для людей мы — предатели, для драков — люди.
— Неужели и для Торы Соама — единственного нашего защитника?
— И для него, — кивнула Джоанн.
Послышались знакомые шаги. Дверь беззвучно затворилась. К ним присоединился Тора Соам.
— Я беседовал по радио с Индевой Бежудой, джетахом дракской делегации на переговорах. Меня назначили представителем делегации для встречи с таким же представителем от делегации Соединенных Штатов Земли. Джоанн Никол…
— Я вас слушаю.
— Мне потребуется ваша помощь. Нам предстоит обсудить с землянами возможности возобновления полномасштабных переговоров. Леонид Мицак…
— Я вас слушаю, овьетах.
— Вы и Кия встретитесь с офицером четвертого разряда Хажжисом Да. Он отвечает за безопасность на орбитальной станции и располагает сведениями о гибели Хелиота. Я уже договорился о вашей встрече. Всем вам выдадут «клинки Айдана» — символы принадлежности к дракской дипломатической миссии. Вы что-то хотели спросить, Мицак?
— Какова наша задача, овьетах?
— Выяснить, что известно Хажжису об убийстве Хелиота Ванта. Вам также следует получить исчерпывающую информацию об орбитальной станции и всех до единого ее обитателях. Вам все понятно?
— Да, овье…
Тора Соам резко развернулся и вышел. В наступившей тишине Джоанн услышала, как Мицак нажимает кнопки, управляющие створками иллюминатора.
— Мы на подлете к орбитальной станции…
Она услышала, как он резко наклоняется вперед.
— В чем дело, Мицак?
— Я точно не знаю… — Он откинулся. — Так, смутное ощущение…
— Опишите.
— Орбитальная станция выглядит, как огромный, брошенный, зловещий объект. Спящее существо с сильными челюстями. Я испытал испуг.
— Что вас напугало?
— Мысль, что ставки в этой игре куда выше, чем нам кажется, и что Лита уже произнес свое «Я выиграл!».
Я стоял там, где стояли катанцы, и видел Вселенную их глазами. Давным-давно Лурванна научил нас, что логика подчинена контексту и изобретательности. Если это было правдой в отношении жителей одной планеты на протяжении многих тысячелетий, то почему это не может быть правдой в отношении существ из других миров, с других планет?
Предание о Дитааре, Кода Синушада, Талман.Спустя всего несколько часов Джоанн сидела за столом, взволнованно теребя рукоятку церемониального клинка за поясом и слушая, как Тора Соам представляется сам и представляет ее двоим делегатам-зем-лянам. Когда овьетах закончил свою приветственную речь, один из людей кашлянул.
— Не могу не отдать должное вашему английскому, овьетах. Меня зовут Никое Эклиссия. Человек рядом со мной — мой ассистент, полковник Ричард Мур.
