И еще. Начать с того, что сперма все же принадлежала Императору.
Барон Синн заверил Мейстрала, что вопрос будет решаться очень деликатно. В отдаленных районах будут найдены наложницы из хороших семей. Ни одну из них не будут оплодотворять в течение нескольких лет. Никого из наследников не покажут народу десятилетиями. Когда же их представят общественности, будет пущен слух — либо о том, что был обнаружен один из других двух контейнеров, либо что Пенджали вопреки всем традициям все-таки тайно клонировали бедного Нниса, и не желают в этом признаться.
Сама ситуация, к удовлетворению Мейстрала, напоминала старый роман. Неведомый наследник, выросший сиротой где-то вдали от двора, станет следующим императором из династии Пенджали, к удивлению своему и всех остальных. И все из-за угрызений совести, возникших у вора. При мысли об этом у Мейстрала теплело на сердце.
Неужели я сентиментален? — недоумевал Мейстрал. Он не знал.
— Сэр?
Мейстрал обернулся к шару, парившему на уровне его груди. У шара был человеческий голос.
— Мадам? — отозвался Мейстрал.
— Мне показалось, что во время «Паломничества» происходила какая-то интрига — люди все время друг другу что-то передавали. Вы не в курсе этик событий?
Мейстрал пожал плечами:
— Лично мне никто ничего не передавал, — ответил он. — Возможно, вам следует спросить у кого-нибудь другого.
— Вы намерены сопровождать Николь в ее дальнейшем путешествии?
Мейстрал вспомнил, что к этому времени он уже должен страдать от разбитого сердца.
— Это еще не решено, — произнес он. — Некоторые события застали нас врасплох.
На этой двусмысленной ноте Мейстрал и закончил интервью.
Пааво Куусинен выскользнул из зала незамеченным. На его лице играла улыбка.
Его пребывание на Пеленге, решил, было вполне удовлетворительным.
Ему будет что рассказать своему нанимателю.
И он знал, что снова увидит Мейстрала.
Капитан Тарталья тщательно прицелился из пистолета:
— Готовься! — скомандовал он. — Целься! Огонь!
Пальцы напряглись на курках. Темный задний двор дома Амалии Йенсен заполнили безмолвные невидимые потоки энергии.
Где-то в темноте раздался крик ночной птицы.
— Прекратить огонь, — сказал Тарталья и посмотрел на маленький флакончик, установленный на стуле.
Казалось, он не изменился. Тарталья ощутил легкое разочарование. Я уничтожил тебя, мерзавец-нелюдь, подумал он, но эта мысль почему-то не принесла ему утешения.
Амалия Йенсен вложила пистолет в кобуру. Похлопала по карману, где лежала кредитная карточка Тартальи. Завтра она сможет выплатить свои долги.
— Через два часа на космодром отправляется шаттл, — сказала она. — У вас и ваших людей будет достаточно времени, чтобы заказать билеты на проезд.
— Два часа?
— Достаточно времени, как по-вашему? — Амалия взяла флакон и поднесла его к звездному свету. — Я думаю, я сохраню его. — Она положила флакон в карман, потом заметила, как нахмурился Тарталья, и засмеялась: — Я его заработала, — заметила она. — Ведь это меня похитили.
Тарталья сдался.
— Ну, если вы настаиваете. — Он вспомнил, что еще может составить убийственный отчет и ожидать благодарностей и повышения по службе. Сильная рука, подумал он, всегда ближе к вершине.
Амалия вынула конверт и протянула Тарталье:
— Моя отставка из рядов «Весны Человечества», — сказала она. — И м-ра Кихано.
— Хм. Чего еще я мог ждать от слабодушных?
— Слабодушных? Мы вступаем в Корпус Пионеров, капитан. Нам следовало это сделать с самого начала.
Тарталья сказал себе, что ему это все до лампочки и велел себе сконцентрировать внимание на ожидаемых им наградах и повышении. Но почему-то ни то, ни другое его не вдохновляло.
Он стал отдавать приказы своему отряду собирать вещи и отправляться к шаттлу.
Над террасой плыла мелодия «Прощайте, товарищи, прощайте». Мейстрал набрал в легкие прохладного воздуха и подсчитал свои доходы. Он расплатится с лордом Гиддоном, выкупит бриллиант, и останется еще достаточно для некоторых долгосрочных вложений. Правда, если при этом постоянно делать поправку на то, что могут появиться новые лорды Гиддоны.
— Ты не видел Грегора, Роман?
— По-моему, он завел дружбу с юной леди. Одной из окружения графини Тэнк.
— Тогда я полагаю, что сегодня мы его уже не увидим.
Мейстрал посмотрел на своего слугу с жизнерадостной симпатией. Все прошло хорошо.
— Роман, я думаю, мы очень хорошо справились сегодня вечером.
— Да, сэр.
— Я полагаю, за наш окончательный успех мы должны благодарить м-ра Куу… Куусинена, так ведь его зовут?
— Я тоже так считаю, сэр.
Мейстрал нахмурился:
— Мне бы хотелось лично поблагодарить его, но, мне думается, я должен продолжать держаться подальше от всего этого. Нет причин, чтобы мое имя связывали с этим делом.
— Ровно никаких, сэр.
Мейстрал повернулся, услышав за спиной звук шагов. На террасу ступил Этьен, на его руке повисла юная леди. Вокруг одного глаза Этьена поблескивало золото.
— Я вижу, ты снова вставил стекло, сэр.
— Да, Мейстрал. По-моему, оно мне очень идет.
— Действительно, идет.
Этьен повернулся к своей даме.
— Это стекло — результат дуэли с Женщиной-Перл. Полагаю, вы слышали об этом?
— Да, сэр. По-моему, я смотрела запись раз двадцать. И каждый раз у меня сердце билось где-то в горле. Я так боялась за вас, думала — я умру.
Этьен улыбнулся. Мейстрал сделал шаг вперед.
— Надеюсь, вы нас извините?
— Разумеется, Мейстрал. Пожелай мне удачи на Нэйне.
Мейстрал обнюхал щеку Этьена и получил в ответ легкий укол его правого уса. Мейстрал, за которым следовал Роман, вышел прочь из бального зала, видя, как последние несколько танцоров кружатся под звуки последней песни, а остальные медленной толпой покидают зал. Мейстрал заметил Николь, шедшую рука об руку с лейтенантом Наварром и, спохватившись, вздохнул.
Пора было поработать над своим разбитым сердцем.
— Кто там? — позвала Амалия Йенсен из кухни, где она следила за работой нового робота, убиравшего тарелки и хрусталь, которыми пользовались Тарталья и его рейнджеры во время своего пребывания в доме.
Пьетро попросил комнату дать голографический обзор лица, находившегося на крыше. Он прищурился, глядя на изображение в ярком дневном свете.
— Я что-то не узнаю ее. Маленькая Хосейли на «Джефферсон-Сингхе». Вся увешана драгоценностями.
— Что ты говоришь! — воскликнула Амалия. Пьетро был удивлен той радостью, что прозвучала в ее голосе. Амалия высунула голову из кухни и посмотрела на голограмму. Изучая изображение, она нахмурилась, потом кивнула. — Пойду встречу ее, — решила она.
