— Откровенно говоря, — продолжал улыбаться Хоган, — ваше прошлое не очень ясно.
— Да что вы, полковник…
— Конечно, я неточно выразился. Просто ваше прошлое не имеет документального подтверждения. У вас меньше документов, чем у любого среднего гражданина. Но в нашем демократическом государстве это допустимо.
— Видишь, я говорил. В один прекрасный день тебя ко мне не пустят.
— Я шучу. Вы познакомились с профессором прежде, чем он стал таким ценным для нас. До некоторой степени это ставит вас вне сферы наших интересов.
— А может, — Лизи взглянула на Трота, — может быть, именно мне он обязан тем, что оказался в этой вашей сфере?
«Она смотрит на меня, как на дрессированную обезьяну», — подумал Трот и почувствовал удовлетворение от того, что случилось вечером — от второй встречи с человеком с ореолом.
— Конечно, вы вдохновляли профессора в его творчестве.
— В определенной степени да. Не так ли, профессор?
Теперь он уже знал, что поступил правильно. «Она никогда, никогда не принимала меня всерьез. Я всегда был для нее… древностью», — подумал он.
— Лизи, — сказал он, — у нас с полковником серьезный разговор.
— Я не мешаю. Надеюсь, мы увидимся завтра. Я обязательно приду. — Последнюю фразу она подчеркнула, и Трот понял, что Лизи уже не надеется застать его завтра в этом кабинете.
Она еще раз оглянулась и вышла.
— Я заинтересовался ореолами, — сказал Хоган.
— Вы? Да вы шутите, господин полковник.
— Я говорю серьезно. Не только вы, господин профессор, видели человека с ореолом.
— Так, значит, теперь вы мне верите?
— Вы были правы. Я сомневался. Но это у меня в некоторой степени профессиональное. Я изучил проблему. Об ореолах написано не очень много. В христианском искусстве они появились где-то в четвертом веке. А идея заимствована из буддизма. Вот, пожалуй, и все.
— У вас поразительные знания.
— Стараемся быть всесторонними.
— Да, я тоже над этим думал. Разумеется, по-любительски, без первоисточников. Перед вами у меня лишь то преимущество, что я видел человека с ореолом.
— И каковы же ваши выводы?
— На самых древних картинах ореол изображался в виде круга независимо от положения головы Вывод напрашивается сам.
Хоган внимательно взглянул на профессора. «Этот гладиатор не так глуп», — подумал Трот.
— Интересно, — теперь Хоган говорил медленно. — То, что ореол был у людей по меньшей мере необычных, — это факт, поэтому позже его считали непременным атрибутом святых.
— Вы правильно рассуждаете, Хоган, — похвалил профессор. — Я специально ввел вас в курс дела, чтобы вы лично могли во всем убедиться.
— Не понимаю. Уж не хотите ли вы сказать, профессор, что… — Хоган попятился к двери.
— Именно это я и хочу сказать. Вы знаете, и они об этом знают. Вам уже отсюда не выйти.
— Глупые шутки, профессор, — Хоган повернулся к двери, но там стоял невысокий человек, голова которого казалась несколько деформированной, он был в сером комбинезоне.
— Кто вы? — Хоган выхватил из кармана маленький черный револьвер. На ковер посыпались выхваченные вместе с ним предметы, какой-то блокнот и большой белый платок.
— Спрячь, Хоган, свою брызгалку, — сказал человечек. — Мне придется ее разбить, а случайно я могу отбрить тебе руку. Ну, быстро!
— Руки вверх, буду стрелять! — Хоган сказал это спокойно, и Трот подумал, что у полковника отличные нервы.
Небольшой человечек высунул из рукава что-то, что не было рукой. Его движение было быстрым, слишком быстрым для человека. Хоган даже не успел нажать спусковой крючок, как неведомая сила выбила у него из руки пистолет. Удар был такой силы, что Хоган покачнулся.
— Спокойно, Хоган. Без глупостей. Видишь, я совершеннее тебя.
— Вы отлично владеете современным языком, — сказал Трот.
— Я учился ему по вашим книгам. Скажи этому Хогану, что неожиданный прыжок к двери ему ничего не даст, так же как и попытки сбить меня с ног. Пусть поймет, что влип.
— Он прав, полковник, — Трот взглянул на Хогана, который спокойно массировал правую руку.
— Ты удивительно прыткий тип, — сказал человечек Хогану, — но гимнастика тебе не поможет. Улавливаешь?
— Как сюда проник этот уголовник? Как вы думаете, профессор?
— Нормально. Через пятое измерение, — тут же ответил человечек.
— О чем это он?
— Слушай, Трот, да этот тип в наших делах ни бум-бум.
— Полковник, он из будущего. Честное слово, я не думаю, чтобы вы были в силах что-нибудь сделать.
— Я позову людей.
— Пространство этой комнаты скользит во времени, тебе отсюда не смыться, — человечек сказал это с явным удовольствием.
— Я думаю, полковник, он прав. Только меня удивляет отсутствие ореола.
— Вам больше не о чем думать?
— Во всяком случае, это интересно…
— Ну, потопали, — человечек прервал профессора на полуслове. — Внимание. Раскрываю поле. Не двигаться.
Что-то звякнуло, словно разбивающийся стакан, и в дверях появилась Лизи.
— Андроид, стоп! Сотри память, — сказала Лизи, и человечек замер.
— Объявляю постоянную замкнутую программу. Я специализирован.
— Приказываю: сотри! — повторила она.
— Исполняю, — ответил человечек, и Трот услышал тихий шелест, напоминающий шум муравейника.
— Что ты сделала с ним? — спросил он.
— Ничего особенного. Стерла ему память. Это же автомат.
— Как… как вы это сделали?.. Вы… вы оттуда?
— Теперь вы уже знаете, полковник.
— Сейчас я… — Хоган подошел к двери.
— Вы отсюда не выйдете. Мы все еще скользим во времени. Ты еще не передал ему формулы? — серьезно взглянула она на Трота.
— Нет, — ответил Трот, мгновение помедлив.
— Отлично. Я вышлю его в будущее вместо тебя.
— Не понимаю.
— Я перепрограммирую автомат, и он заберет Хогана. Ты обязан интерпретировать свои формулы.
— Нет… я протестую… я не хочу. Я не дам себя забрать отсюда!
— Вы перенесетесь в будущее независимо от того, хотите этого или нет. В двадцать пятый век. К тому же в ваши обязанности входит защищать профессора, не щадя живота своего. А вы не умрете, вы будете жить. В будущем есть специальные резервации для людей из ранних эпох. Охота, конная езда. Никаких забот. Это совместные резервации для людей из первых двадцати веков.
— Я? Вместе с пещерными людьми?
— Вы родились в период, в котором люди нападали на своих сородичей. Тут я ничего не могу поделать. Впрочем, там не так плохо. Автоматы ликвидируют большинство конфликтов. Оставляют ровно столько, сколько необходимо, чтобы не нарушить атмосферы и колорита вашего времени, — Лизи доброжелательно улыбнулась.
