— У Милько несколько таких «ФСБ» — агенты по всем сколько-нибудь значимым планетам рассованы. Наиболее известная их контора называется Холодная Звезда, — сообщил Розман. — Скорее всего, они здесь и замешаны. И если Звезда, то дело скверное — я не знаю, как к ним подступиться.
— А господа-корсары не помогут? — Арканов прыгнул за Розманом на бегущую дорожку. — Может к ним? Ведь Глеб Васильевич в долгу не останется.
— Против Звезды они вряд ли на что способны. Не представляю даже, кто здесь может против Звезды. Но будем пробовать, — пообещал Вили.
* * *
Быстров очнулся от бьющего в глаза света. Приоткрыв веки, он увидел узкий пронзительно-белый потолок и такие же белые стены. Спина покоилась на ровном жестковатом ложе, и шевелиться не хотелось: малейшее движение отдавалось ломотой в висках и рвотным позывом.
Что с ним произошло, Глеб вспомнил скоро. И хлопок гранаты, и желтый газ, накрывший их горькой волной, и Ариетту, которую уводили вооруженные милькорианцы. Внутренней безопасности станции эти люди явно не принадлежали, а значит, переполох на площади перед банком устроили сотрудники Холодной Звезды, о деятельности которых Глеб был наслышан еще много лет назад. Итак, Олибрия оказалась совершенно права: Ариетту искали не только люди Флаосара — по меньшей мере, ее искали еще шпионы Милько, и уже нашли. "Вернее, я, дурак, сам доставил принцессу на вражескую территорию, — скрипнув зубами, подумал Глеб, — и преподнес прямо на блюдечке. У «Тезея» без топлива, с серьезной пробоиной и поврежденной системой стабилизации имелся не слишком великий выбор, куда лететь, и остановка на станции все-таки была единственно верным решением. Но высадку на «Сосрт-Эрэль» и безопасность нахождение на ней нужно было продумать тысячу раз!". Тут же он вспомнил об Орэлине. Теперь Быстров не сомневался, что лукавый пристианец оказался на «Тезее» не случайно. Скорее всего, он сотрудничал со шпионской сетью Милько давно, может быть, еще до начала службы у Олибрии, и внедрен он был в окружение графини Холодной Звездой. Можно предположить, что его основным заданием было выйти на место нахождения Ариетты. Конечно, это сделать легче всего, находясь вблизи Олибрии — лучшей подруги императрицы, доверявшей ей самые сокровенные тайны. Оставалось неясным, как Орэлин узнал, что Олибрия посылает Быстрова именно для того, чтобы вывезти принцессу из убежища в более безопасное место? Таким же непонятным был мотив, зачем этот негодяй, продавшийся шпионской сети Милько, убил графиню? Чтобы освободиться от своей госпожи, присоединиться к команде дальнего разведчика? Но ведь тогда он сильно рисковал: у Быстрова шансы добраться от замка до корабля были невелики? И неужели он знал о шкатулке Олибрии, о хранящихся в ней документах? Все это казалось трудным сейчас сопоставить, сложить в логичную, правдоподобную картину, но становилось очевидным, что Орэлин в милькорианской игре был или дураком, бросившимся в крайне рискованное предприятие и случайно схватившим удачу, либо сволочью искушенной, заранее рассчитавшей каждый шаг и не сомневающейся в успехе. Быстров подумал о верном алиби Орэлина: том, что в момент смерти графини слуга находился в коридоре и сам поторапливал Глеба в злополучную комнату. Капитан еще раз попытался оживить в памяти события в замке, прежде чем он услышал голос Олибрии. Хотя побаливала голова, воспоминания оказались удивительно ясными — возможно таковы были последствия отравления желтым газом. Землянин с кристальной отчетливостью вспомнил, как он вышел на террасу, вспомнил ароматы от аппетитных блюд и каждую деталь на столе. Представил, как взял с вазочки плод — пухленький маио и подошел к перилам. Потом из анфилады донесся мелодичный сигнал автоматической системы замка. Быстров еще пару минут стоял и любовался садом Олибрии и затем услышал ее голос. "Глеб, иди-ка сюда!" — да, именно так сказала она, безмятежно, даже весело. Стоп! Глеб, весь напрягся, стянутые тонкими браслетами запястья резануло болью. Сигнал автоматической системы замка… обычно сигнал такой тональности предвещал какое-нибудь сообщение управляющего компьютера, но сообщения не последовало. Потом был двухминутный провал, а потом… потом голос Олибрии…
— Это был не голос Олибрии! — вслух произнес землянин. — А голос компьютера! Орэлин инсценировал призыв графини, чтобы получить алиби, а Олибрия в это время была уже мертва!
Теперь Глеб почти не сомневался, что кинжал, оборвавший жизнь дорогого ему человека был направлен рукой Орэлина. Почему слуга сделал это так поспешно, оставалось загадкой. Возможно, что-то подтолкнуло его взяться за кинжал именно в те минуты, а возможно пристианец плохо просчитал последствия.
Размышления Быстрова прервали торопливые шаги.
Дверь беззвучно растворилась, и Глеб увидел на пороге человека в черной форме сотрудников безопасности станции. Это означало, что землянин находился не в таинственных застенках Холодной Звезды, а почему-то оставлен на попечение людей семейства Герхов.
— Вставайте, господин. Прошу поскорее, вас ожидают, — вежливо улыбнувшись, сказал безопасник.
Присмотревшись к его глазам, Быстров догадался, что перед ним андроид.
— Извини, друг, я устал, — ответил капитан. — Давай лучше поговорим о бабах?
— О бабах? — андроид настороженно шагнул вперед.
— Ага. Скажи мне, где у вас здесь содержится такая смазливая блондиночка? Ее доставили в одно время со мной, — Глеб хитро прищурился и тут же спохватился: — Ух ты, как же я запамятовал: не совсем она теперь блондинка — посередке ее прически волна голубая.
— Есть такая, — охотно отозвался робот, но вдруг добродушное выражение исчезло с его лица. — Не зачем нам об этом разговаривать. Вставайте, вас ожидают!
— А тебя что, вечные вопросы полов не беспокоят? — Быстров медленно сел и скривился от ломоты в висках. — Вот у меня служит андроид, так у него при слове «баба» чуть ли не замыкание случается от перевозбуждения.
— Мы не можем с вами об этом говорить, — упрямо произнес робот-безопасник. — Попрошу двигаться быстрее, иначе я применю элемент наказания.
Увидев, как андроид щелкнул включателем болевого разрядника, Глеб скривился еще больше — чего-чего, а боли ему хватало: она гуляла и в голове, и в желудке, и каждой клеточке тела. Он встал и вышел в коридор, такой же белый и узкий, как камера.
— Прямо, — скомандовал андроид.
— Дать бы тебе пару раз в харю, да руки в браслетах, — капитан двинулся неторопливым шагом по металлическим плиткам.
За поворотом, не доходя до двери с номером «1674» Быстрову послышался женский голос, похожий на стон, который издавала Ивала Ваала, когда ей было слишком плохо или наоборот — чрезвычайно хорошо. Сделав два решительных шага, Глеб уперся лбом в дверь и спросил:
