— Откуда ты все это знаешь? – от удивления каша застряла в горле.
— Я работаю в отделе компьютерной безопасности. Если я и могу защитить его от утечки информации, то от себя защитить – никак. Они даже не подозревают, как интересно читать их отчеты правительству и документы с пометкой «Совершенно секретно», — самодовольно хмыкнул Белобрысый.
— Догадывалась, что ты чокнутый. Но ради чего ты это делаешь? А ты, Илья, чего добиваешься? Вижу, в оба в курсе дел.
— Просто хотим побыстрее унести ноги отсюда, пока еще есть шанс. Неужели ты, зная все это, осталась бы ждать больших проблем? – прищурился Белобрысый. – Грядет великий Армагендец. Я, например, хочу быть подальше от него.
— Сколько у нас времени? – спросил Илья Белобрысого.
— Меня сегодня и завтра искать точно не будут – я взял выходные.
— Это если они не узнают, что ты помог Анне сбежать. Так?
— Не узнают. Меня никто не вспомнит. Я провел Анну по документам, естественно, липовым. Они сами нас выпустили.
— А камеры наблюдения?
— Упс! Нечаянно перестали работать, — пожал плечами Белобрысый.
— Но Анну-то искать будут…
— Будут. С этим я ничего не могу поделать. Да и, по последним сведениям, тебя тоже ищут.
— Что теперь делать? – спросила я. — Мы же не будем сидеть тут вечно?
— Завтра ночью мы улетаем, — ответил Илья.
— Куда?
— В Африку.
— Я туда больше не вернусь.
— У тебя есть другие предложения? Мы можем улететь только туда. Сегодня был первый самолет с переселенцами, на который мы опоздали. Из-за тебя, между прочим, — упрекнул Илья. – Если не успеем и завтра – все, конец.
Я вздрогнула, вспомнив Африку и все те ужасы, которые пришлось пережить. Духота, пыль, невыносимая жара… неужели придется возвращаться в это пекло? Но Илья был прав: путевку в рай нам никто не даст, а жить здесь, где пахнет войной, голодом и болезнями, да еще с пожилой мамой, без работы и в вечном розыске – это заведомая гибель.
— Мама, а ты хочешь лететь?
— Знаешь, после подвала мне все равно, с какой стороны будет светить солнце, лишь бы светило.
— Илья, а мы сможем когда-нибудь вернуться?
— Сможем, но ты сама не захочешь, поверь.
После ужина мы сразу легли спать. Все устали, а впереди ждал сложный день.
* * *Утром разбудил Илья.
— Там покушать найдете. Мы с Олегом по делам. Вернемся к обеду.
— По каким делам?
— Узнать, что там с самолетом, когда вылет. Нужно вещи кое-какие достать, технику и продовольствия немного. Никуда не выходите, сидите тихо.
Белобрысый и Илья ушли, а мне уже было не до сна. Как только за ними закрылась дверь, я начала нервничать: терзали тревожные мысли и нехорошие предчувствия, но больше всего я боялась, что Илья и Олег могут не вернуться. Что тогда?
Мама тоже не спала. Мы приготовили обед из того, что нашли в доме, зачем-то прибрались и вымыли пол. Ожидание напрягало. Илья и Олег задерживались. Мы прислушивались к каждому звуку и скрипу. Даже пес лег у самой двери, навострил уши и тоскливо поскуливал, дожидаясь хозяина.
Ближе к вечеру, когда мы уже тихо сходили с ума, к дому подъехала машина. Как только Илья зашел в комнату, я сразу поняла – что-то не так. Он был хмур и задумчив. Олег зашел следом и, не сказав ни слова, направился в соседнюю комнату, включил компьютер.
— Илья, что случилось? Нам собираться?
Он молчал. Я осторожно коснулась его плеча, и он весь затрясся, как в ознобе. Илья плакал. Отмахивался от моих прикосновений, отворачивался и прятал лицо. Меня парализовал страх. Случилось что-то ужасное. Даже неугомонный пес попятился от хозяина, лег под стол, положил морду на лапы и замолк.
— Илья…
— Самолет сбили, — ответил он коротко, схватил со стола пластиковую бутылку и, сдавив ее до треска, стал быстрыми глотками пить воду.
— Какой самолет? Тот, на котором мы сегодня летим?
Илья, не допив, вылил остатки себе на голову. Мокрые волосы сосульками облепили лоб. По темному пиджаку побежали прозрачные струйки.
— Сбили самолет, который улетел вчера.
— Кто сбил?
— Введено военное положение. Небо под особым контролем. Теперь улететь может только самолет, получивший специальное разрешение властей.
— А сбили почему? За что?
— Приказано никого не впускать и не выпускать.
— Но там же были мирные люди!
— Что такое три десятка человек, когда речь идет о национальной безопасности?
— Там было тридцать человек?
— Тридцать четыре.
У меня отняло речь. Тридцать четыре человека! Они ведь не делали ничего плохого, не взрывали, не убивали, а просто хотели мирной жизни, пусть даже на другом конце земли.
Снова стечение обстоятельств вылилось в величайшую удачу и спасло мою жизнь и жизни моих близких. Теперь я и ногой не ступлю на трап самолета, если буду хоть на толику сомневаться, что он не разлетится в воздухе огненным фейерверком.
— Мы никуда не летим? – спросила я, уже догадываясь об ответе.
— По крайней мере, сегодня, — ответил Илья.
— А что же дальше? Мы же не можем вечно сидеть тут. Нас найдут, я в этом не сомневаюсь.
— Пару дней отсиживаться все равно придется. Конечно, глупо надеяться на то, что военное положение отменят. Но, может быть, выход найдется… должен найтись.
— Мы можем попробовать добраться наземным путем, — сказал Белобрысый, не отрываясь от монитора компьютера, — но это, во-первых, долго, и время не на нашей стороне, а во-вторых, без чипов и документов нас не выпустят.
— Но у нас же есть чипы, хоть и чужие. Разве нет? – вспомнила я.
— Да, у Олега и у меня чипы есть — и настоящие, и поддельные. Тот, который я тебе дал, уже не годится – его можно выкинуть. Что ты жива, в Центре уже знают. И под каким именем скрывалась, тоже наверняка определили. Пока мы сделаем новый чип, пройдет немало времени. И есть еще одна проблема: твоя мама без чипа. Даже если мы сделаем его, все бесполезно. Пожилого человека стразу заметят, пробьют по базе, и мы все попадемся.
Мама виновато опустила голову.
— А если вы оставите меня здесь, а сами уедете? – несмело предложила она.
— Нет, без тебя я не поеду!
— Даже если мы оставим вас здесь, вряд ли сможем добраться до Африки. Это не одну границу пересечь надо, не один пост обмануть. Нас поймают все равно.
На этом наш разговор был окончен. Мы приготовили ужин, молча поели. Олег вернулся к компьютеру, и мы старались ему не мешать – надеялись, что он найдет решение проблемы.
Мама чувствовала себя плохо. Переволновалась, и сердце захлебывалось в аритмии. Я постаралась ее успокоить и уложила спать. Она еще долго ворочалась с боку на бок и, наконец, уснула. А я не смогла сомкнуть глаз — таращилась в черный потолок и ловила за хвост сбивчивые мысли.
