Они стояли на кургане и медлили как пловцы, которым предстоит прыгнуть в ледяную воду.
Внезапно Анатолий сбежал вниз и высоко поднял какой-то предмет.
— Акваланг? — удивился Иван Николаевич, приставив ладонь козырьком.
— Новенький, — добавил Анатолий, внимательно осматривая находку.
— Не будем терять времени, — сказал главный конструктор, и оба торопливо зашагали к шахтному стволу, замаскированному дерном.
Транспортер был в порядке, и спуск прошел без всяких приключений.
Командная рубка — мерцающий эллипсоид — встретила их молчанием. Даже мембрана не издала ни звука. Электронные системы не могли не узнать их. Значит, Большой мозг мертв, иначе он как-то прореагировал бы на появление главного конструктора и программиста.
Продираясь кое-как сквозь заросли трубок-волноводов, они добрались до невысокого пульта.
— Ну и наворотил, — сказал конструктор непонятно: осуждающе или с восхищением. — Настоящие джунгли.
— Мы не ставили перед Большим мозгом условий насчет внешней красоты, — напомнил программист. — И потом, рудник отнюдь не рассчитан на то, что в нем будут находиться люди.
— Вот именно, не рассчитан, — сказал главный конструктор и, внезапно нагнувшись, поднял с пола обрывок молнии комбинезона. В других, более спокойных условиях это было бы сенсацией, но сейчас нужно было думать о другом.
Конструктор сунул находку в карман.
— Может, и рудника тут никакого нет, — сказал он, — а так, скопище манипуляторов. Посмотрим.
Пока Анатолий возился с клубком волноводов, конструктор медлительно, словно ничего не случилось, колдовал у пультов, присев на корточки.
— Может, сразу в шахту?.. — сказал Анатолий.
Иван Николаевич покачал головой.
— Сначала здесь надо разобраться, — сказал он. — Так будет правильно.
Наконец главный конструктор разогнул спину и глаза его блеснули. Он указал Анатолию на небольшой сферический экран, полускрытый узкими ладошками виниловых листьев, покрывающих гибкие ветви манипуляторов. Внутри шара резво пульсировали две тонкие струйки — синяя и красная. Ежесекундно они смыкались на миг, а затем снова бежали порознь. Это означало, что подземное сооружение, воздвигнутое под руководством Большого мозга, продолжало функционировать.
Итак, при мертвом Большом мозге рудничный комплекс работал…
Лицо Анатолия выражало полную растерянность.
— Надо идти в штреки, — сказал он.
— Разгадка должна быть здесь, в командной рубке, — возразил Иван Николаевич, поднимаясь на ноги и обводя взглядом помещение.
— Иван Николаевич! — схватил его за руку Анатолий, термоликвит может взорваться в любую секунду.
Главный конструктор, раздвигая лианы, подошел к шкафу-контейнеру, в котором помещался Большой мозг…
Бледный до синевы человек сидел за столом, невидяще глядя прямо перед собой. Столом служил перевернутый ящик — тара из-под термоликвита, стульями — аккуратно вырезанные брикеты горной породы, добытые манипуляторами с разных глубин.
— Значит, вы из Зеленого городка? — повторил Анатолий.
— Да, — сказал Забара.
— Ешьте, Евгений Петрович, — произнес главный конструктор.
— Что?.. Ах, да, да… Спасибо, больше не хочется. Отвык, — улыбнулся Забара, отодвигая тарелку так, словно она вот-вот могла рассыпаться.
Кое-какая еда, к счастью, нашлась на орнитоптере.
— Нам остается извиниться, — развел руками главный конструктор проекта «Урал». — Но вы, как инженер, понимаете, что система, лишенная внешнего контроля…
— Это было очень интересно, — перебил Забара. — Я сам многому научился.
— И отпуска не жалко? — спросил Анатолий и кивнул на акваланг.
— Не жалко, — сказал Забара. Лицо его снова стало отрешенным.
Этот человек взвалил на свои плечи тяжесть оперативного управления огромным комплексом, он нес — поначалу невольно — эту тяжесть, окруженный работающими механизмами, ежеминутно решая логические головоломки.
— У меня вопрос к вам как к главному конструктору, — обратился Забара.
— Пожалуйста, — кивнул Иван Николаевич.
— Почему ваш питомец… почему Большой мозг обошелся со мной так бесцеремонно?
— Видите ли, — ответил главный конструктор, — Большой мозг не мог поступить с вами иначе. Как вы уже знаете, Евгений Петрович, его собственная энергия была к моменту вашего внезапного приземления почти исчерпана. Тут уж наша вина — не все рассчитали… Большой мозг думал об одном — продлить как можно дольше работу подземного комплекса, который был создан по его проекту. Мог ли Большой мозг пройти мимо такой великолепной возможности, как ваше появление, хотя и не запрограммированное?
— Понимаю, — сказал Забара. — Но зачем понадобилось ему усыплять меня? — пожал он плечами.
— В состоянии бодрствования вы не справились бы с управлением рудника, — заметил Анатолий.
Забара недоверчиво усмехнулся.
— Именно так, — поддержал программиста Иван Николаевич. — Ведь вы же не были знакомы со структурой рудника, а на передачу информации времени у Большого мозга не оставалось.
— Значит, я во сне…
— А что, — перебил Иван Николаевич. — Согласитесь, решение остроумное. Вы слышали об обучении во сне?
— Мог бы он по крайней мере предупредить меня, — пробурчал Забара.
— Не мог! — сказал Анатолий. — Если бы Большой мозг пояснил, о чем идет речь, вы неизбежно чувствовали бы себя скованным, ваш мозг даже во сне находился бы в напряженном состоянии…
— Ваши действия сковывала бы ответственность, и дело могло кончиться плохо, — счел необходимым пояснить Иван Николаевич.
— Значит, Большому нужен был мой мозг, взятый, так сказать, в чистом виде? — спросил Забара.
— Именно так, — подтвердил главный конструктор и посмотрел на часы.
— Последний вопрос, — сказал Забара. — Чем Большой мозг усыпил меня?
— Признаться, нам с Толей пришлось поломать над этим голову, — улыбнулся Иван Николаевич. — Но разгадку мы все же нашли. Большой мозг усыпил вас меридолом.
— Меридолом? — поразился Забара.
— Да, обыкновенным меридолом, — подтвердил Иван Николаевич.
— Неувязочка, — сказал Забара. — Большой мозг не рассчитывал на встречу с человеком. Почему же среди его припасов оказался медикамент?
— Этот медикамент был с вами. В аптечке, которая была на монолете, — сказал Анатолий.
— Верно! — схватился за голову Забара. — Я взял с собой меридол на всякий случай. С запасом… Плохо, знаете ли, сплю на новом месте. Но позвольте! Я ведь никаких таблеток в плену не глотал, это совершенно точно.
