Раздались искренние аплодисменты.
«Это еще не та предвыборная риторика, которую я ожидал услышать», – тихо сказал Холт Морган, – «наверняка он попозже усядется на любимого конька».
«Я не хочу есть!» – раздался достаточно громкий и злой голос, чтобы перекричать весь этот обеденный гам. Говорила молодая женщина примерно одного с Морган возраста. Ее темные волосы были собраны на макушке, высокий воротничок напоминал фонтан из тонких кружев. Но выражение ее лица не соответствовало внешности.
Теперь мэр сидел по правую руку от Морган. Холт находился слева от нее. «Что-нибудь не так, Мег?» спросил мэр Мак-Дональд. В одной руке он держал кусок мяса не намного меньше, чем весь горб скелка.
«Только собравшаяся здесь компания!» – заявила та, которую он назвал Мег. – «Одно дело – обедать с Холтом Калдером. Мне это может не нравиться, но я признаю необходимость есть с ним за одним столом. Мы все отлично понимаем, откуда берутся наши общинные средства». – Она смерила взглядом Морган. – «А вот против нее я решительно возражаю!»
Морган приподнялась со стула. Ее голос прозвучал несколько громче, чем обычно: «Но почему? Я же ничего вам не сделала!»
Мег тоже поднялась со своего стула: «А кто вы есть?» – Она показала на нее пальцем: «Аристократы… Вы – запачканные кровью привилегированные паразиты на теле политиков!» – Мег, похоже, смаковала слова.
Морган в изумлении покачала головой и опустилась на стул.
Мэр был расстроен: «Я же предлагал, давайте притупим к еде…»
Мег гордо вышла из обеденного зала. Окружающие вдруг проявили неподдельный интерес к еде, всем этим котлетам и соусам.
Холт прикоснулся к плечу Морган, она его отдернула.
«Мои извинения», – обратился мэр Мак-Дональд к Морган. Доверительным тоном он добавил: «Проблемы внешнего мира – это не тот товар, который легко продать здесь. Боюсь, что Холт – не самая подходящая для нас компания за обеденным столом». – Он повернулся к молодому человеку: «Между нами, парень, я бы не стал тебя винить, если бы ты посчитал, что мир не стоит спасать». – Мэр Мак-Дональд приложил к губам указательный палец. – «Но пусть мои преданные избиратели не узнают, что я это сказал». – И он посмотрел на огромный ломоть мяса в руке. – «А сейчас», – сказал он, указывая на яства, – «а сейчас, давайте продолжим обед!»
Ветроплан с полными баками плавно скользил в разыгравшейся буре над ледяной пустыней тундры, изредко вздрагивая под порывами ветра. Плотно пообедавшие пилот и пассажир были охвачены тревожным чувством ожидания.
«Это не здесь?» – спросила Морган. – «К востоку от той вершины?»
Холт кивнул.
«Куда теперь?»
Холт дал ей направление по компасу.
«Откуда ты можешь знать? Я думала, что племена все время странствуют».
«Так оно и есть», – ответил Холт. – «Даже с закрытыми глазами в поле я мог бы определить, где они. Я знаю время года, чувствую различные нюансы. Температура, ветер – все это имеет значение». – Он вплотную приблизил лицо к иллюминатору. – «Фрагменты складываются в единую картину».
Морган искоса взглянула на него: «Может, это просто инстинкт – что-то, что не поддается просчету?»
«Нет», – просто ответил он.
«Интересно…»
Холт еще раз показал направление по компасу.
«Есть, сэр», – Морган положила ветроплан на северо-северо-восточный курс. В некотором отдалении смутно вырисовывался ряд остроконечных вершин.
«Ты был не особенно приветлив в городе», – заметила Морган.
«Не чувствовал искренности. Надеюсь, что сейчас встречусь с друзьями», слова прозвучали слишком дежурно, с чувством мнимого пафоса, словно на молодого человека, с которым Морган познакомилась в Вулвертоне, надели другую личину.
«Знаешь, кроме того, что ты, несомненно, знающий свое дело классный истребитель, ты еще очень привлекательный молодой человек…»
Холт не ответил. Морган показалось, что она увидела, как вспыхнули мочки его ушей. Она стала искать и другие признаки, задумавшись при этом о своих собственных ушах – не выдают ли они ее.
Наконец, как и предсказывал Холт, они нашли лагерь – или что-то похожее. Морган медленно покружила над ним, чтобы Рины были хорошо предупреждены. – «Это шкуры?» – спросила она. – «Они живут в шатрах из шкур?»
«Смотри выше», – ответил Холт. – «Там входы в вырытые в земле норы. Несмотря на то, что большую часть года они кочуют, в середине зимы Рины открывают земляные тоннели. Это возврат к прежней жизни. Они роют коридоры когтями. Ты увидишь».
И она действительно увидела. Морган посадила ветроплан и остановила пропеллер. Рев, издаваемый мотором, пошел на убыль и прекратился совсем. Холт с щелчком открыл входной люк, и они услышали завывание ветра. Тепло вырвалось из кабины, и внутрь проник колкий снег и пробирающий до костей холод.
Морган выглянула наружу и слегка отпрянула. Пока она закрывала ветроплан, Рины молчаливым кругом обступили машину. Хотя в такой буре она могла их и не услышать.
Она никогда не видела Ринов живьем. В фильмах их всегда изображали предвзято. Морган рассматривала их исподволь, прищурившись от слепящего глаза снега. Рины оказались довольно неуклюжими, и было похоже, что передвигаться быстро они не могут. Но женщина знала, что чувственное восприятие обманчиво. Она также знала, что Рины прекрасно передвигались на четырех ногах и могли ходить прямо. Те, что обступили ее, стояли на двух лапах и ростом были ей по плечо. Их мех коричневого цвета отливал богатой гаммой оттенков, начиная от темно-шоколадного и кончая золотисто-каштановым.
Внезапно на сером небе блеснули лучи солнца, и Морган увидела, как в их свете заблестели когти Ринов. Они были длинными и загнутыми, как турецкие ятаганы, и казались такими же крепкими, как сталь. В воздухе, если не считать завывания ветра, повисла тишина.
«Теперь все зависит от тебя, не так ли?» – наконец сказала она Холту Он издал звук, похожий на вздох, вышел из люка, опустился на одну ступеньку и спрыгнул на снег. Сквозь прямоугольник входа она видела, как он подошел к Ринам. Ветер ерошил их каштановую шерсть. Черные, как обсидиан, глаза следили за пришельцами.
«Куаг хрит'х, Пере-Сник тчо?» – баритон Холта, казалось снизился на целую октаву.
Сначала Рины как будто проигнорировали его слова, молча продолжая смотреть на него, и не шевелились. Они ответили, когда Холт сделал шаг вперед и показал свои поднятые ладони. Мужчина что-то коротко проговорил, но что, Морган не слышала. Рины ответили. Потом человек и Рины крепко обнялись.
Морган внезапно вспомнила, как она, будучи ребенком, стискивала в объятиях свои огромные, набитые соломой неуклюжие игрушки, смахнула непрошеную слезу и, задыхаясь, проговорила: «Это к добру!»
