— Пилот Гаваец! — И нет больше Моджо, который созвучен с маджонгом. — Ощущения — как на доске для серфинга под волной.
— Принято. Третий?
Ещё один казус.
— Пилот… — Пауза и вторая попытка: — Пилот Молния!
— Пилот по имени Пилот! Замечательно! Насчёт молнии — можно сказать и так… Только вы теперь — как шаровые молнии. Хотя и на «Зигзагах»… Четвёртый?
— Пилот Филеас. Нормально.
— Принято, пилот Филеас.
Та-ак… Значит, Филеас решил остаться под своим собственным именем. Может быть, гадал Джокарт, и мне стоит? После первых пяти минут полёта на максимальной скорости его мозг исторг из себя все эти «вихри», «ястребы» и прочих «тигровых акул». И детство и юношество остались где-то позади, за тонкими иглами струй разгонного движка. Джокарт знал, что по команде инструктора курсанты должны назвать себя так, как будет именовать их теперь любой другой пилот. Традиция… Никто никого не неволит. И нет никаких противоречий — это на курсах они известны как Моджо и Кавадо. В истребительном флоте их представят уже как Гавайца и Курсу. Новые люди, новое окружение. Только и всего-то — новые имена. Выбранные добровольно.
На самом деле традиции этой насчитывалось множество лет. Обмануть смерть — так считали когда-то люди, шепча секретное имя на ухо ребёнку. Пусть она ищет, но не найдёт — человека, сменившего имя.
Единственное, о чем не думал Джокарт, что это действо — предложение о смене имени — произойдёт именно сейчас, когда новизны ощущений и так хоть отбавляй. (Действительно — рог изобилия!) А главное — взят барьер Скорости. Быстрее истребителей Вселенная позволяет летать только фотонам и другим частицам. Забудем пока про Прилив, а торпеды — не в счёт. Ими можно уверенно работать только до половины световой. Дальше — дело личного везения самой торпеды.
Думая сразу о многом и волнуясь, как девственник перед обнаженной красавицей, Джокарт чуть было не стал обладателем очередного курьезного имени.
Уже случились Курса, Пилот, Почему, Пилот-второй, и, как уловил краем уха Джокарт — Мама и Ужас. Теперь настала его очередь…
Нет, потом он понял, что случилось не самое худшее из того, что могло случиться с его будущим именем. Но горло сдавил какой-то мелкий спазм, или просто не хватило воздуха, или…
Решив последовать примеру Филеаса, он не захотел мудрить и выпендриваться, но когда его вызвал инструктор, Джокарт всё равно оказался не готов. И чуть было не стал Пилотом-три или ещё какой-то Чебурашкой.
— Двадцать второй!
— Пилот Джок… — вот он, спазм! — «т»! — успела протиснуться ещё только одна буква его имени.
— Пилот Джокт! Принято. Комментарии по поводу ощущений?
Это было как два бокала шампанского сразу. И новое слово «пилот», и скорость…
— Это… это… — а спазм всё не отпускал, — это что-то, ком! Так я готов летать до самой смерти!
Комментарий вышел зловеще-двусмысленным, и Джокарт, теперь уже — Джокт, сам понял это. Почему же именно сейчас не произошло никакого спазма? На его счастье, инструктор уже перешёл к следующему.
— Двадцать третий!
— Барон! Люксотно, того стоит. — Густав, ну, конечно же!
Джокарт, уже примерял к себе новое имя, повторяя два волшебных слова: «пилот Джокт. Я — пилот Джокт!». Он жалел сейчас только об одном, что в их отделении, после всех переукомплектаций сейчас всего тридцать человек, а не тысяча, чтобы можно было продлить этот первый световой полёт.
Но их оказалось даже меньше — двадцать девять. Потому что у кого-то случилось «короткое замыкание»… Не выдержал скорости, скажут потом, навсегда вычеркивая имя курсанта из реестра 7-го, теперь уже учебно-боевого отделения.
А затем каждый день держал в руках по рогу изобилия. И сменялись вводные. Полётные коридоры обрастали изгибами, петлями, узкими лазами. Когда первая контактная торпеда, выпущенная Джоктом (Джоктом. Все забыли о Джокарте), поразила условную цель, он узнал и новое ощущение: страсть к победе. Потом торпеды сменялись излучателями, излучатели — плазменными резаками, плазма — гравитацией…
Где-то шли настоящие бои. Спенсер, когда им доводилось встречаться, всё реже и реже мог похвастать нулевыми вылетами.
Какое счастье, тем не менее радовался Джокт, Спенсер жив!
— Как учёба? — постоянно спрашивал действительный пилот.
— Да так. Нормально. Каждый день вылеты. Вчера вышли за «радиус безопасности», несколько часов маневрировали на максимальной, — трое теперь лежат в лазарете…
— Было тяжело?
— Наверное. Не помню. Все очень переживали, что могут появиться «Кнопки». Но обошлось.
— Знаю, что обошлось. Моё звено прикрывало ваш квадрат.
— Правда?
— Абсолютная правда. И «Кнопки» появились, но мы их не пропустили.
— «Нулевой»? — с надеждой в голосе спросил Джокт, но ответа не последовало.
Значит, пока они только учатся пилотированию, кто-то уже успел отдать за это свою жизнь.
— Понимаешь, Джокт. — Спенсер подозрительно быстро привык к его новому имени. Пожалуй, быстрее, чем сам Джокт, иногда ещё представляющийся Джокартом. — Всё очень непросто. Основная цель истребительного флота — нести максимальный урон вражескому космическому корпусу звездолётов. Эскортирование, патрули — это частные задачи. Бессмертные знают. Поэтому грохнуть целое отделение — три девятки истребителей — это, наверное, сладкая мечта противника. Выполнение миссии защиты учебного полигона многие пилоты считают делом чести. Даже если бы всему моему звену — десяти машинам пришлось остаться Там, но это спасло бы ваше отделение — тридцать будущих пилотов, жертва была бы не напрасной. А «Кнопки» сегодня старались. Мы это чувствовали… Старались обойти наш строй защиты, играли с нами на вертикалях и горизонталях, выстраивались полусферой и кидались в одиночные прорывы. Кстати, на этих-то прорывах и погорели. Не повезло им с командором… Делали всё возможное, чтоб только прорваться в ваш квадрат. Они бы тоже с удовольствием обменяли десять своих машин на тридцать наших. Пусть даже с недоученными пилотами. Но ты не переживай, — заметил волнение Джокта Спенсер, — придёт время, — а оно обязательно придёт! — отдадите долг и будете охранять следующее поколение пилотов. Так вот, Джокт…
Затем Спенсер увёл разговор, не доставляющий удовольствия им обоим, в сторону. Наверное, с такой же лёгкостью ему удавалось уводить и вражеские истребители. Он принимался расспрашивать Джокта о методах пилотирования, которым их обучают. Делился некоторыми собственными секретами — «фишками», как он называл, и наблюдениями. Вообще, к этому времени практически каждый курсант нашёл себе друзей в среде действительных пилотов. И тем интенсивнее становился весь процесс обучения, чем больше им доводилось общаться.
