Нет, ни за что.
Он прятал оружие намного дольше, чем требовалось. Перекладывал, прихватывал липучками, без цели и смысла проверял, легко ли ходят клинки в ножнах. Спиной он чувствовал, как Карни ждет в дверях, а Джессика останавливается у входа в душевую.
– У вас прекрасная жена, маэстро, – бросила гематрийка. В голосе Джессики пряталась хрипотца, оправданная длительной тренировкой, но тон девушки был искренним и доброжелательным. – Если бы мне нравились женщины, я бы вам позавидовала. Берегите ее.
– Я тоже не люблю женщин, – парировала Карни.
И добавила:
– Спасибо, он бережет.
Диего вздохнул с облегчением. В последней реплике он узнал ту Карни, которая наряжалась гусаром и без страха хваталась за тяжелую саблю. Уж неизвестно почему, но маэстро предпочитал гусара смущенной пигалице, готовой извиняться без конца.
– Мне надо прибраться в зале, – буркнул он.
Фраза прозвучала грубо. Обыденный смысл дьявольским ухищрением превратился едва ли не в оскорбление. Честное слово, он не знал, что и как сказать, чтобы смягчить ситуацию.
– Минут двадцать. Может, полчаса.
– Ты не бросай меня, ястреб, – буднично сказала Карни. Боковым зрением маэстро видел, как она, присев, поправляет спутавшиеся ремешки сандалии на левой ноге. – Не бросай, ладно? Я без тебя пропаду.
Диего задохнулся:
– Дура…
– Красивая у тебя ученица. И дерется, как черт. Мне так не суметь.
– Вот же дура набитая…
– Дурочка, – поправила Карни. – Все, я в парке. Говоришь, полчаса?
IV– Я, кажется, не вовремя… – прозвучало в левом ухе гематра.
Опознав в позднем визитере Энкарну де Кастельбро, Гиль Фриш утратил интерес к происходящему в зале. Человек другой расы на его месте прилип бы к голосфере, любуясь пикантной сценой: молодая фехтовальщица, ревнивая возлюбленная и красавчик-варвар между двух огней! Но мар Фриш был не просто гематром – он был профессионалом на задании. Оба контакта объекта – из числа известных, ситуация к утечке информации о колланте не располагает, а значит, находится вне области интересов наблюдателя и не заслуживает дополнительного внимания.
Долив в стакан лимонаду, Фриш потянулся за льдом. На секунду он задержал взгляд на собственном отражении, ясно видимом в зеркальной поверхности вазы-термоса. Рой квазибиологических нано-модификаторов, введенный ему перед отлетом с Китты, изменил внешность Гиля Фриша до неузнаваемости. Мясистый пористый нос, пухлые щеки, полные губы, двойной подбородок – в заплывшем жирком бизнесмене и родная мать не признала бы подтянутого, сухощавого Фриша. Заодно изменился цвет глаз и волос; в довершение нового образа мар Фриш обзавелся заметным брюшком, окончательно превратившись в Йотама Галеви. Модификация завершилась за шестнадцать часов. В первые сутки новая плоть непрестанно зудела и чесалась. Потом это прошло. В случае необходимости Фриш вернул бы себе прежнюю внешность за те же шестнадцать часов – требовалось лишь подать рою кодовый сигнал.
Однажды он уже проходил подобную модификацию – во время службы в полиции, когда его отправили работать под прикрытием.
– Мне надо прибраться в зале, – прозвучал в наушнике голос Диего Пераля. – Минут двадцать. Может, полчаса.
Полчаса Фриша вполне устраивали.
В кафе объявились новые посетители: двое помпилианцев. Ослепительная блондинка явно не нуждалась в средствах: перламутровый топ «от Бордано» плюс явный эксклюзив – вызывающе потертые шорты с бахромой. Сопровождал красотку вертлявый юнец в пестрой разлетайке и широченных «колоколах». Туристы, за парсек видно. Что они забыли на ночь глядя в университетском кафе? Забрели по ошибке?
Вначале мар Фришу показалось, что помпилианцев не двое, а трое. Он ошибся: третий гулял сам по себе. Миновав кафе, высокий мужчина поправил на плече громоздкую сумку, а вернее, чехол странной формы, и пружинистым шагом направился к университетскому корпусу, быстро скрывшись в тенях. Фехтовальный чехол, сказал себе гематр. Он видел точно такой у Диего Пераля. Еще один ученик? Нет, маэстро сказал, что заканчивает тренировку и закрывает зал. Приятель Диего, коллега по спорту, о котором Фришу ничего не известно?
Ладно, скоро все прояснится.
– Я хочу вина!
– Извините, спиртного не держим.
– Но я хочу вина!
Выяснив, что в алкоголе ему отказано, юнец начал было возмущаться, но сник под взглядом подруги. В итоге оба заказали по кофе-лонгу с фруктами, льдом и шоколадом. Рассеянный взор помпилианки скользнул по посетителям, задержавшись на Фрише – точнее, на керамическом кубе с пирожными. Верхние ячейки гематр успел опустошить: поддержание новой внешности требовало уймы калорий, а пирожные для этого подходили как нельзя лучше. Мар Фриш заставил свои мимические мышцы изобразить на лице улыбку – и не отказал себе в удовольствии продемонстрировать блондинке, как работает куб.
По первому разу это на всех производило впечатление.
Легкое нажатие на одну из граней, сдвигающее усилие – и куб начал трансформироваться. Грани разошлись, провернулись, вновь сошлись – наверх выехала следующая порция пирожных. На сей раз их было пять. Еще шесть, как знал Фриш, прятались внутри конструкции. Древняя гематрийская игрушка для младенцев, которой на Хиззаце нашли оригинальное применение: «волшебный кубик» со сладостями.
– Какая прелесть! – расхохоталась блондинка. – У этой штуки есть название?
– Блинг-мо, – опередил Фриша бармен.
На языке гематров игрушка звалась иначе, но Фриш не стал уточнять. В конце концов, здесь Хиззац…
– Мне такую же!
– Сию минуту, госпожа.
– А мне… – юнец изучил столик Фриша в надежде обнаружить еще что-нибудь занятное, но кувшинчик с лимонадом его не вдохновил. – Мне пепельницу!
Он извлек из бездонного кармана «колоколов» вудунскую сигару. Средний класс, оценил Фриш. Когда юнец закурит, по запаху можно будет определить точнее.
– Вы не возражаете? – спохватилась блондинка.
Столы стояли близко, для разговора не требовалось повышать голос.
– Мне нравится запах сигарного табака, – успокоил ее Фриш. – Йотам Галеви, с Таммуза, к вашим услугам.
– Эрлия, с Октуберана.
– Крисп, – буркнул юнец. – Крисп Тиней.
Шероховатости были мелкими. Каждая сама по себе не имела особого значения, но они быстро накапливались. От Гиля Фриша не укрылась едва заметная пауза, запинка перед тем, как юнец назвал свою фамилию. Эрлия представилась только по имени, но для сексапильной туристки это нормально. В любом случае, вариант «мать и сын» гематр отбросил еще до формального знакомства. Брат и сестра? Нет сходства. Двоюродные? Вероятность меньше семи процентов. Любовники? Вероятность стремилась к нулю, при учете нюансов поведения блондинки.
