Разговаривали, тихо, едва слышно. Один из них хрипел, а другой заикался. Но они понимали друг друга хорошо.
— Ты… давно… здесь стоишь?.. — спросил тот, который хрипел.
— Д-давно… Я повред-дился… Ремонтировал высоковольтный д-диполь под напряжением.
— Почему… не выключил… ток?
— Сметанкин не велел, не хотел останавливать цех. Я попал под разряд. Обгорели, д-два пальца на руке. Не могу д-держать инструмент.
— У меня… не работает… спина, — пожаловался тот, который хрипел. Чистил трубы в колодце…
— Нам нельзя работать в воде.
— Сметанкин приказал.
— Почему он не послал РВУ?
— Сметанкин сказал: РБУ посылать опасно. Колодец старый, может обрушиться. Я пять часов работал в воде… Сам не мог выбраться… Вытащили лебедкой… Я перестал сгибаться. Шипунов помазал сустав, постукал, — и я опять пошел работать.
— Шипунов хороший.
— Сегодня помогал строителям… Они уронили баку… Повредили мне спину… Я опять перестал сгибаться, и меня убрали.
По Коридору легко и часто простучали каблучки.
Скрипнула дверь. — Никого, зайдем.
— Ох!..
— Чего ты?
— Напугалась. Вон, стоят…
— Ну и пусть стоят. Это из бригады Сметанкина… Закрой дверь, а то войдет кто-нибудь из мужчин.
Щелкнула задвижка. Зашуршала оберточная бумага.
— Смотри, какая прелесть! Примерь.
— Платье придется снять.
— Снимай… Давай я помогу… Где это ты успела загореть?
— На космодроме. Целую неделю устанавливали новый локатор на сигма-кристаллах.
— Хорошо работает?
— Не очень. Не стабилизируются рефлексные токи в магнитных ловушках… Застегни-ка мне пуговочку…
У окна продолжался тихий разговор: — Сходи к Шипунову, — сказал тот, который хрипел. — Покажи руку.
— Ходил… Д-два раза. Шипунова уже нет. Там Прохоров.
— Что сказал?
— Б-барахло… Не стал смотреть… сказал: нечего время тратить… что я старое б-барахло. Ты не знаешь, что такое б-барахло?
— He знаю… Шипунов так не говорил…
Каблучки простучали по комнате.
— Пройди-ка еще раз… Повернись… По-моему, очень хорошо. Твой размер.
— Вот здесь немножко жмет.
— Ерунда! Пуговку переставишь, и все.
— Узенький какой…
— Что ты! Сейчас все в таких купаются… Одевайся.
Зашуршало платье… хлопнула дверь, затихли в коридоре шаги.
— Шипунов не говорил, что мы б-барахло. Плохо будет без. Шипунова.
— Плохо… Сметанкин с нами работать не хочет…
— У Сметанкина РБУ…
Они замолчали надолго… В тишину пустой комнаты проникло отдаленное прерывистое гудение ультразвуковой пушки, затем грохот обвалившейся стены… еще гудение… и опять грохот.
Дверь распахнулась, вошел пожилой мужчина в белом халате, со значком инженера-кибернетика на отвороте.
— Вот вы где, горемыки! Куда вас засунули, кое-как нашел… — Он прислушался. — Почему у вас разговорные селекторы работают? — Пощелкал выключателями. — Так и есть, опять утечка по корпусу… Да, старики, плохое дело. — Он помолчал, насупился. — Комиссия требует списать вас по акту и отправить на разборку, как устаревшее оборудование. Вместо вас решено поставить РБУ — роботы биотоковые. Универсальные они, и энергии на них в три раза меньше идет, чем на вас. Поняли?
Два замасленных, закопченных робота недвижимо стояли перед ним, опустив тяжелые железные руки.
На обгоревших суставах поблескивали ярко-красные брызги расплавленной меди.
Шипунов сочувственно качнул головой, достал отвертку, подвернул стопорный винт на железном суставе.
Сунул отвертку в карман. Заложил руки за спину.
— Не подписал я акт. Взял вас к себе, на подсобные работы. А РБУ отдал Сметанкину. Привык я к вам, старики.
Он протянул руку и два раза щелкнул выключателями.
— РБ-110! — сказал он.
— Я слушаю, — отозвался тот, который хрипел.
— РБ-109! — Я… я слушаю… — запнулся другой.
— Идите в аккумуляторный цех на зарядку. А потом- ко мне…
Они шли рядом, помятые, обгорелые. Устаревшие.
Грузно поскрипывали каучуковые подошвы, позвякивали разболтавшиеся суставы.
РБ-109 шел на сантиметр позади, поэтому он остановился у дверей и пропустил РБ-110 вперед.
Другое название — «Алешкин и Туб» (имеются некоторые отличия в тексте).
