Лошадей пришлось оставить на высоте шести тысяч футов, на перевале первой горной цепи. Лошадям нужны воздух, вода и трава, а с этим в сьерре было скудно. Неприхотливые ламы охотно жевали колючий кустарник, могли не пить три дня, но были упрямее ослов и груз тащили гораздо меньший, чем добрый конь. Однако два десятка лам стали большим подспорьем в странствиях; без них, скорее всего, не удалось бы пересечь каменистую сьерру. Уильяк Уму утверждал, что в прежние годы, еще до испанцев, дорога была намного легче и короче. Во-первых, потому, что военные отряды отправлялись с плоскогорья, из Куско или поселений вблизи огромного озера Титикака, а во-вторых, все мосты и тропы содержались в идеальном порядке приставленными к этому делу людьми. И все же инкам не удалось продвинуться в восточные леса и покорить племена дикарей, населявших джунгли, – слишком непривычен был им этот мир болот и рек, гигантских деревьев, кайманов, ядовитых змей и каннибалов, пускавших отравленные стрелы. Временами Шелтон думал о том, что и ему предстоит столкнуться с этими трудностями, и в такие моменты в груди у него холодело. Правда, он не желал никого покорять, только добраться до атлантического побережья.
Но после перехода через горы дремучий лес, раскинувшийся внизу, казался землей обетованной, полной молока и меда. Люди Шелтона, оборванные, грязные и исхудавшие, стосковались по зелени и теплу, по воде, в которой можно искупаться, по свежему мясу и плодам; много, много дней они ели лишь провонявшую солонину да сухие лепешки из маиса. О зубах кайманов никто не думал, вспоминали скорее о том, что мясо у этих тварей вполне съедобное, как и у питонов и обезьян, водившихся в джунглях в изобилии. Лес не очень-то их пугал; Айрленд, Белл, Брукс и другие моряки постарше плавали к устью Ориноко, в места опасные, гибельные, где земля смешалась с водой и было полно всяких чудищ, ягуаров, кайманов и водяных удавов.
Отряд спускался по склону горы в строгом порядке: впереди – капитан с Уильяком Уму, за ними – пятнадцать моряков с мушкетами под командой Тома Белла, ламы с грузом, за которыми присматривали Флетчер и Мерфи, еще двадцать человек во главе с Мартином Кингом и небольшой арьергард – Айрленд, Смарт и Нельсон. Соледад шла вслед за Беллом, и за нею присматривал Пим. Впрочем, она редко нуждалась в помощи; эта молодая женщина, выросшая в сельском поместье, умела ездить на коне, доить лам, печь лепешки на раскаленных камнях и неплохо стрелять из мушкета. Одетая в камзол, штаны и сапоги, она почти не отличалась от своих спутников; щеки ее были обветрены, руки огрубели, и на лицо легла печать усталости. Но, оборачиваясь, Шелтон ловил ее спокойный взгляд, а временами – улыбку. Она ни о чем не сожалела; покинув свой уютный дом, свой мир, своих соотечественников, она подчинялась только велению сердца. Два месяца нелегких странствий лишь добавили ей очарования, и Шелтон уже видел ее в белом подвенечном платье в церкви Порт-Ройяла, видел, как сияют ее глаза и как дают они обеты перед алтарем. «В горе и в радости, – шептали его губы, – в горе и в радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности, и так – до самой смерти…» Но пока это были только мечты.
– Здесь остановимся, – молвил Уильяк Уму, вытянув руку к площадке под нависшими скалами, а с другой стороны обнесенной невысокой стеной. В ее центре было углубление со следами старого кострища.
Шелтон прищурился на солнце, висевшее над зубчатой чередою гор.
– Мы успеем спуститься пониже, отец мой.
– Ниже не надо, – сказал старик. – Здесь бьют теплые ключи, и здесь останавливались всегда. На этой высоте пробудем ночь, день и еще одну ночь, как делали мои предки. Нужно привыкнуть к воздуху низин.
Кивнув, Питер ступил с едва заметной тропы на площадку.
– Разбиваем лагерь, джентльмены! Снимайте груз с наших скотинок, соберите хворост, готовьте еду. Где тут вода, Уильяк Уму?
– За скалами. Там выдолблено углубление, можно мыться. Воины великого инки смывали пот и молились Солнцу, перед тем как войти в лес. Бог Солнце защищал их от злобных лесных духов.
С этими словами старик опустился на землю у каменной стенки, сложенной в давние-давние времена, и вытащил из своей сумы нечто похожее на веник, связанный из цветных веревочек. Веник назывался кипу, и его веревки с завязанными на них узлами указывали верный путь. Это совсем не походило на привычные Шелтону записи – каких-либо словесных сведений в кипу не содержалось, только числа. Количество шагов от привала до привала по той или иной тропе, расстояние до поворота, до моста или источника – всё это старик узнавал по узелкам, цвету и длине веревочек. Питеру это напомнило лаглинь, с помощью которого определялась скорость судна, но кипу было гораздо сложнее. Глядя, как внимательно Уильяк Уму ощупывает узлы, он думал о том, что этот странный инструмент был уложен в сумку еще на Мохасе – значит, уже тогда старец знал, что кипу пригодится.
Тем временем моряки развьючили лам и разложили костер. Вода в большом котле уже грелась, у огня стоял мешок с маисом, и Нельсон, взявший на себя обязанности кока, резал солонину. Соледад помогала ему. Люди откладывали оружие, сбрасывали сапоги и камзолы, наполняли фляги свежей водой и пили с жадностью. Кто ложился на землю, кто сидел у костра, с нетерпением посматривая на закипающий котел, кто бежал полуголым к скале с источником.
Приблизился Керти Донелл, без рубахи, мокрый с ног до головы, отвесил поклон.
– Сэр, там здоровенная яма в камне, там, за скалой… И в ямине полно воды. Теплой!
– Вижу, ты окунулся, Донелл. Рад за тебя.
Керти почесал в затылке.
– Вы бы взглянули, сэр. Думаю, вашей леди это понравится.
Подошел Мартин Кинг, тоже мокрый.
– Наверняка понравится, Пит! Вода, похоже, целебная и на вкус хороша. Чудо природы!
И правда нужно посмотреть, решил капитан и направился к скале. В ее изножье был выдолблен маленький бассейн глубиною в пару футов и поперечником футов двенадцать; стекавшая в него вода переливалась через край, давая начало крохотному водопаду и ручью. Шелтон опустил руку в этот водоем – вода была теплой, почти горячей, и слегка пузырилась.
Он вернулся на площадку. В котле уже кипело варево, Нельсон помешивал его большим черпаком, а Соледад сидела у костра с закрытыми глазами. Щеки ее запали, и на них легли тени длинных ресниц.
Капитан опустился на землю.
– Донья Соледад…
– Да, дон Педро, – отозвалась она, не открывая глаз.
– Здесь можно принять теплую ванну. Хотите?
– Очень. Но я подожду до темноты. – Она вздохнула. – И попрошу вас посидеть рядом.
– Конечно, моя дорогая. Вы устали, но сможете отдохнуть. Мы выйдем только послезавтра.
