— Он родился после того, как Плейона покинула эту плавающую гору, — таким же тихим голосом ответила Калипсо. — Если ты приглядишься к нему, то заметишь некий изъян.
Арет вытаращил на нее глаза. Вопросы готовы были посыпаться с его языка, но тут заговорил базилей.
— Жизни лишать его мы не вправе. Пока мы здесь гости, он для нас лишь раб чужой. По всем законам полагается вернуть его хозяину, но поскольку он родич Калипсо, мы его отпускаем. Пусть нас он покинет, а там, как ему повезет.
— Эх! — только и сказал Арет.
Потом легко поднял Седдера и повлек к выходу, не обращая внимания на его злобные взгляды.
Полит, стоявший на страже у полога, увидел, как старый воин тащит, ухватив за косицу, их незваного гостя, и отскочил в сторону. Арет высунулся в коридор, посмотрел, нет ли там кого, обнаружил, что он пуст, и пинком вышиб Седдера из покоев. Тот улетел к противоположной стене и чуть не врезался в одну из больших ваз, украшавших коридор. Однако мгновенно вскочил на ноги, огляделся, показал Арету два сцепленных крючком больших пальца и, нырнув в тень, исчез за статуей многорукого бога. Старый воин вздохнул разочарованно. Вернувшись в комнату базилея, услышал его слова, обращенные к Калипсо.
— Неприятный у тебя братец, однако!
Ответ прекрасной нимфы снова удивил Арета.
— При большом желании таких братьев здешние мудрецы могут вырастить хоть тысячу тысяч.
Задумался базилей, хотел еще что-то сказать, но тут в разговор вмешался Медон.
— Сомневаюсь, что ныне им такое под силу.
— А ты откуда знаешь? — нахмурилась Калипсо. — Опять привиделось во сне или голоса богов поведали тебе великую тайну гадиритов?
Рассмеялся Медон, но невеселым был его смех.
— Нет, прекрасная, на этот раз мне самому довелось увидеть гнезда, в которых высиживают людей.
И он рассказал о беседе с Родотом, который показал ему удивительные яйца, из которых вылуплялись не птенцы, но люди, о своем нисхождении в темные глубины плавающей горы, о том, при каких обстоятельствах ему довелось увидеть оружие гадиритов, и как удалось Седдеру избежать гибели.
— Теперь мне понятно, что замыслы о великом царстве родились в умах мудрецов, — завершил Медон свой рассказ. — Кому, как не хранителям знаний нужен покой и порядок, тогда как вождям и храбрецам хочется свары кровавой, добычи и славы. А для ученых занятий и тихих бесед нужна сильная власть, и желательно, чтобы повсюду.
— Ради бесед своих тихих готов ты признать власть гадиритов над Земом? сердито буркнул Арет. — Ну, извини, только я полагаю, что наш базилей не позволит хозяйничать им на Итаке!
Медон посмотрел на Арета, перевел взгляд на Одиссея и вдруг, рассмеявшись, промолвил:
— Так ведь сам Одиссей будет царить повсеместно! Не скрою, мне более это по нраву, чем власть гадиритов или даже правителя Зема.
— Дело осталось за малым — уговорить базилея, — ответил Арет. — Ну а как быть с Родотом?
— Почему тебя он беспокоит? — удивился Медон. — Я думаю, с Седдером хлопот будет больше.
— Не будет! — отрезал старый воин. — Если на базилея ополчится, тогда или он нас, или мы его, вот и все хлопоты. А твой лысый дружок, небось, в советники метит?
— С чего ты решил, что он друг мне?! — возразил Медон.
Он хотел что-то еще сказать, но смолчал, задумавшись. Арет видел, какая в нем идет борьба — с одной стороны, и впрямь здесь всем заправляют мудрецы, хранители знаний, а с другой — кто мешает ему, Медону, войти в их число?
— Если будет угодно богам, то приму я трон гадиритов, — сказал Одиссей. Но кто знает волю богов? Что означает появление и исчезновение брата Калипсо знак ли это худой или добрый?
Много вопросов стал задавать базилей, загрустил Арет. Раньше он не был таким говорливым. Молча вершил свое дело и лишь после гадал, угодно оно богам или нет. Вроде годы его не согнули, крепка рука и глаза остры, а все ж постарел базилей.
Цепляясь за стены, в комнату пробрался Ахеменид.
— Не знаю, о чем вы тут говорите, — угрюмо сказал он, — но не пора ли нам поесть, отважные воители?!
— И то верно, — отозвался из-за полога соседнего покоя Филотий, который помогал маленькому Латину сооружать из покрывала шатер походный. — Такое небрежение их будущему царю может дорого встать. Вот назначит меня базилей хранителем дома, живо гадириты жирок свой растрясут!
— Где ты здесь видел тучных людей? — спросил Арет.
За стеной послышались легкие шаги, в комнату вбежал Полит и сообщил, что по коридору только что прошествовал отряд вооруженных пиками гадиритов, а за ним другой. Когда он выглянул наружу, то увидел, что у развилки коридора остались трое воинов в латах.
Одиссей поднялся с ложа и приказал Филотию отвести Калипсо и детей в дальнюю комнату и слепого с собой взять. Арет же проскочил анфиладу комнат и замер у дверного полога, прислушиваясь. Затем подал знак Политу, что последовал за ним, откинуть плотную ткань, расшитую красными и синими полосами. Юноша осторожно ухватил за край и приподнял ее.
За дверью никого не было. Арет вытянул клинок из ножен и шагнул вперед. Он встал посередине прохода и огляделся по сторонам. И впрямь, в конце коридора в свете масляных плошек блеснули латы. Над головой загудело, зазвенело, словно по металлическим плитам пробежал отряд воинов. Арет поднял глаза и поморщился вытянув руку с мечом и слегка подпрыгнув, можно достать до потолка. Затем шаги наверху смолкли, лишь слабый прерывистый звук гонга шел откуда-то из глубины плавающей горы.
Подошли базилей и Медон. В руке Одиссея был его грозный лук, за спиной висел колчан, а Медон вооружился коротким мечом.
Неподалеку от статуи многорукого бога открылся проем. Оттуда один за другим вышли четыре воина и пошли в их сторону. У троих были длинные тонкие клинки, а в руках последнего — копье со странным утолщением на конце.
Они подошли к покоям базилея и окружили Арета.
Гадирит в серебряных латах повелительно что-то произнес, в ответ старый воин презрительно посоветовал ему говорить по-человечески, а не квакать. Тот, что держал копье с неким подобием маленькой амфоры вместо острия, бросил взгляд в сторону базилея, заморгал и торопливо сказал что-то гадириту в серебряных латах.
Обладатель серебряных лат внимательно посмотрел на Одиссея, перевел взгляд на Медона, затем опустил клинок и увел свой отряд в другой конец коридора.
— Странное копье, — сказал базилей, глядя им вослед.
— Это не копье, — тихо пояснил Медон. — Таким вот оружием на моих глазах сожгли взбунтовавшихся рабов.
— Не наш ли незваный гость суматоху учинил? — спросил Арет. — Как бы с нас не спросили за укрывательство беглого раба!
