– Да вроде бы нет, а что?
– А у меня такое ощущение, что мы всё проходим по новой…
Андрей подумал: действительно, было какое-то сходство с тем, что они прошли, попав в этот мир, и, что самое интересное, Кэтрин снова оказалась отделённой от них водой…
В дверь постучали, прежде чем Андрей успел ответить, пришлось идти открывать. На пороге стоял мальчик, больше никого не было.
– Капитан зовёт вас в свою каюту,– сказал он.– Я отведу.
– Мы сейчас, ответил Булдаков и прикрыл дверь, пока все, на всякий случай, брали оружие.
Мальчик ждал их, сидя на грязном полу. Завидев, что дверь открывается, он вскочил и пошёл вправо по коридору. Они последовали за ним.
Каюта капитана оказалась в хвосте корабля.
– Здесь,– сказал мальчишка и убежал.
Андрей постучал и открыл дверь.
Каюта капитана была раза в два больше той, которую дали гостям. Она была заполнена картами, какими-то трофеями. На стене висели мушкеты и два меча у щита ярко-голубого цвета, цвета моря. Пол был устлан ковром, не очень дорогим, но вполне хорошего качества. Андрей отметил, что капитан не отказывает себе в комфорте. Наверняка, многое из здесь находящегося стоило баснословных денег. Удивило его то, что каюта имела ещё один выход, к которому вела небольшая лестница. Вероятно, он вёл на палубу.
«Хорошо придумано: в случае чего, сразу в гущу событий».
Сам капитан, глядя в окно, сидел за столиком, на котором стояло несколько чарок и кувшин с вином. Увидев гостей, он оторвался от созерцания моря и предложил:
– Проходите, садитесь.
Как они узнали позже, капитана звали Роас. Он оказался человеком общительным, точно таким, каким представлял его Булдаков, и рассказал немного о себе и о своём корабле. Саша зря его опасался. Роас не боялся высказывать своё мнение и никогда не уходил от ответа.
– Честно говоря, не ожидал такого гостеприимства, был приятно удивлён вашим приглашением,– признался Андрей.– Сейчас это редкость.
– Да, люди стали алчны. Думают только о себе. Всё, что их интересует, лежит отнюдь не в духовной сфере.
– Вы верующий?
– Спасите меня Боги,– засмеялся капитан.
– А вы?
– Трудно сказать однозначно,– ответил Андрей, ему не хотелось расспросов на эту тему. Роас, как будто почувствовав это, спросил о другом:
– А почему вы плывёте в Эрению? На Праздник Лета вы уже опоздали.
– Вообще наша конечная цель – Хевим,– не моргнув глазом, соврал Булдаков.
– Хотите быть поближе к центру?
– Да.
– А что? Здешняя жизнь скучна?
– Не то, чтобы скучная… В Хевиме больше возможностей, всё-таки центр Империи. Согласны?
– А-а, понимаю. Многие едут туда, но вот моё мнение: хорошо там, где душе легче. Хевим – очень большой город, суетный. А мне лучше здесь, на море, вдалеке от проблем, хоть и Приграничье неспокойно, зато – свобода. А что нового на Эртикноу?– внезапно поменял тему капитан.
– Сменился Проконсул.
– И кто стал новым?
– Вэкки.
– А-а… Знаю этого типа, точнее, слышал о нём. По-моему он – совершенный кретин. У него всё самое умное находится в животе. Думаю, желудок даёт добрую половину его туловища. Вы не видели его?
– Видели разок.
– Тогда вы должны знать, что он ест, даже когда спит. Как вы считаете?
Андрей отмолчался, лишь пожав плечами. И у стен тоже есть уши. На счёт Вэкки он имел своё мнение, недавно вкусив все прелести его «гостеприимства». Видимо Роас оценил жест как согласие и продолжил:
– Вот, и я об этом говорю. И ещё считаю, что этим и ограничивается власть над периферийными землями. Они жируют и им наплевать на народ. Вы согласны? Да, конечно же, согласны! Другого мнения быть не может. Интересно, как они могут удерживать такую территорию, имея на постах таких людей?
– Вы говорите о них, как о правителях других земель. Как о чужих.
– Да так оно и есть! У них своя жизнь, а у нас своя.
– Вы бы хотели сделать мир лучше?
– Пусть этим занимаются те, кому это надо.
«Вот! Вот она, самая ужасная ошибка человечества. Безучастие»,– подумал Андрей
– Пассивность – медленная смерть,– изрёк Андрей.
Капитан задумался, он отпил вина и сказал:
– Не наша смерть, но вы правы.
– Тогда чья?
– Их, он указал наверх.
«Ошибаешься, мой дорогой друг, вместе с ними умрёте и вы, такое было уже не раз».
– Вы не согласны?– спросил Роас.
– Позвольте с вами не согласиться.
– Почему?
– Приведу простой пример. У нас есть судно, корабль – это государство. Капитан – его глава. Если на корабле глупый капитан, то он просто потопит судно, погибнув и сам, и погубив весь экипаж.
– Интересное сравнение.
– Так вот, если команда слепо будет следовать за правителем, то и она уйдёт под воду.
– Да-да, я понял. Но тогда становится вопрос: если каждому человеку дать право делать всё, что он хочет, то это будет уже не команда, а сброд.
– Да, вы правы, будет толпа. Всегда нужно искать равновесие.
Андрею хотелось закончить эту полемику как можно скорее, прежде чем капитан спросит: «Где выход?» и тема растянется на часы. Он глянул в окно, пытаясь определить скорость.
– Когда, говорите, мы прибудем в Эрению?– спросил он, переводя взгляд обратно.
– Вечером.
– Ну, значит, только вечером посмотрим на Праздник Лета. А что ещё интересного там будет? – спросил он, как бы вскользь. Сначала он подумал, что капитан стал исключением из правил, но сейчас понял, что ошибся. Роас был достойным сыном своего мира и не хотел смотреть вперёд, хотя и скрыто протестовал, но вяло, безучастно. И этот протест был направлен против толстосумов, а не против системы. Систему он считал идеальной. Впрочем, ломка системы всегда приводила к огромным жертвам, и здесь ничего нельзя поделать – таков закон революций, и это всегда следует иметь в виду.
Роас продолжал говорить, но он больше его не слышал. Булдаков видел, как обращались с рабами. Он прочувствовал это на себе и понимал этот мир даже лучше, чем многие из его обитателей.
Андрей подумал и усмехнулся: «Вечно лезем, куда не просят. Да и вообще, кто сказал, что мы всегда правы? Пытаюсь продвинуть свои истины в чужом монастыре. Но какое я имею право осуждать их и почему я это делаю? Иллюзия добродетели оборачивается страшной катастрофой для мира. Всему своё время и всему своё место, как говорится. Просто мы здесь чужие…»
* * *
Как и обещал капитан, город Эрения показался на горизонте вечером. Сначала он был размытой светлой чертой, потом стали различимы отдельные огни домов. Лиловое солнце уже закатывалось за линию горизонта, и от этого вечерний город казался ещё более красивым и манящим.
