Наплыв кончился так же неожиданно, как и начался.
— Внимание, класс, продолжим, — сказала Робин. — О Господи, ну где же мистер Фойл?! Он вечно пропадает!
— С таким лицом, как у него, нельзя его винить, мэм.
— Он выглядит кошмарно, не правда ли, сержант Логан? Неужели нельзя вывести эти отметины?
— Они пытаются, мисс Робин, но ни один док не умеет. Называется «татуировка», и это вроде как забыто.
— А где же ему ее сделали?
— Бог знает, мисс Робин. Он у нас, потому что без памяти. Мозги напрочь отшибло. Может, оно и лучше, с таким лицом-то.
— Ужасно. Сержант Логан, не могла у меня случайно сорваться мысль и задеть чувства мистера Фойла?
Маленький человек со стальным черепом задумался.
— Нет, мэм, оно вряд ли. Вашим мыслям и мухи не обидеть. А у Фойла чего задевать? Тупое бревно он, Фойл.
— Мне нужно быть осторожнее, сержант Логан. Понимаете, вряд ли кому нравится знать, что о нем думает ближний. А мои мысли порой понятны, и меня ненавидят. Я одинока. Я… Пожалуйста, не слушайте. Не могу справиться… Ага, вот и вы, мистер Фойл! Где вы пропадали?
Фойл возник на джант-площадке и тихо ступил в сторону; плечи сгорблены, ужасное лицо опущено вниз.
— Практиковался, — пробормотал он.
Робин подавила отвращение и, подойдя к нему, ласково взяла за руку.
— Вам следует больше бывать с нами. Мы же друзья. Не уединяйтесь.
Фойл упорно не смотрел ей в глаза. Когда он угрюмо высвободил руку, Робин заметила, что вся его госпитальная одежда насквозь промокла.
— Он попал где-то под дождь. Но я слышала сводку погоды. Везде до Сент-Луиса сухо. Значит, он джантировал дальше. Как же так, ведь он не в состоянии… потерял память и способность к джантации… Он симулирует…
Фойл яростно рванулся к ней.
— Заткнись, ты!
Его кошмарное лицо судорожно исказилось.
— Значит, вы симулируете.
— Чего ты еще знаешь?
— Что вы дурак. Прекратите сцену.
— Они слышат тебя?
— Не знаю. Пустите! — Робин повернулась в сторону. — Хорошо, класс. На сегодня достаточно. Все назад в школу и на госпитальный автобус; Первым джантирует сержант Логан. Помните: Р-В-О. Расположение. Высота. Окружение…
— Чего тебе надо, ты? — прорычал Фойл. — Денег?
— Тише. Успокойтесь. Не надо колебаться, Харрис. Джантируйте.
— Я хочу потолковать с тобой.
— Разумеется, нет. Подождите своей очереди, мистер Питерс. Не спешите.
— Ты продашь меня в госпитале?
— Конечно.
— Я хочу потолковать с тобой.
— Нет.
— Я жду в твоей квартире.
— В моей квартире? — Робин была неподдельно испугана.
— Грин-Бей, Висконсин.
— Это абсурд. Мне не о чем говорить…
— Ой ли, мисс Робин. О семье, например.
Фойл ухмыльнулся, почувствовав ее ужас.
— Вы не знаете, где я живу, — дрожащим голосом проговорила она.
— Я только что сказал, или нет?
— В-вы не можете джантировать так далеко. Вы…
— Нет? — Маска скривилась в усмешке. — Сама говорила, что я симу… то слово. Это так. Ну, давай, ты.
Робин Уэднесбери жила в большом доме, одиноко стоящем на берегу залива. Казалось, волшебник выхватил его из центра города и перенес прямо в хвойный лес. Такие здания не были редкостью в джантирующем мире.
Квартира состояла из четырех комнат, тщательно изолированных, чтобы защитить соседей от непрошеных мыслей Робин, и была битком набита книгами, картинами, пластинками… спутниками эмоциональной и одинокой жизни несчастного человека.
Робин джантировала в гостиную на несколько секунд позже Фойла, ждавшего ее со свирепым нетерпением.
— Теперь ты знаешь точно, — сразу начал он и яростно, до боли сжал ее запястье. — Но ты никому не скажешь обо мне, мисс Робин. Никому.
— Отпустите меня! — Робин ударила его по лицу. — Чудовище! Скотина! Не смейте касаться меня!
Пораженный на миг силой ее отвращения, Фойл шагнул назад.
— Итак, вы симулировали. Вы ничего не забыли… Но почему? Почему? Чего вы хотите?
Выражение одержимого коварства появилось на кошмарном лице.
— Я затаился в госпитале. Моя база, да? Я кое-что делаю, мисс Робин. Есть должок, обязан отплатить. Должен знать, где один корабль. Сгною. Ворга. Я убью тебя, Ворга. Я убью тебя насмерть!
Он прекратил кричать. В его глазах сверкало дикое торжество. Робин попятилась.
— Ради Бога, о чем вы?
— Ворга. «Ворга — Т 1339». Я нашел, я, пока вы там учились скакать по перекресткам. Ворга в Ванкувере. Собственность Престейна из Престейнов. Слыхали, мисс Робин? Престейн — самый большой человек на Земле, и все. Но он не остановит меня. Я убью Воргу. И ты не остановишь меня, мисс Робин. — Фойл качнулся к ней, вплотную придвинул лицо. — Потому что я прикрываю себя. Я прикрываю все слабые места. У меня есть кое-что на каждого, кто может встать на пути к Ворге… включая тебя, мисс Робин.
— Нет.
— Да. Я узнал, где ты живешь. Там, в госпитале, знают. Я был здесь и прочитал твой дневник, мисс Робин. У тебя семья на Каллисто — мать и две сестры.
— Ради Бога!
— Когда началась война, таким, как ты, дали месяц, чтобы убраться из Внутренних Планет домой. Оставшиеся по закону стали шпионами. Ты на крючке, девочка. — Фойл разжал руку. — Ты у меня вот где, девочка. — Он сжал руку в кулак.
— Моя мать и сестры полтора года пытались покинуть Каллисто. Наше место на Земле. Мы…
— Вот здесь, девочка, — повторил Фойл. — Ты знаешь, как поступают со шпионами? Из них выколачивают сведения. Они выпотрошат тебя. Разрежут на части, кусок за куском…
Робин закричала. Фойл исступленно сжал ее трясущиеся плечи.
— Ты у меня в руках, девочка, и все. Ты не можешь даже убежать, потому что стоит мне сказать пару слов в Разведке, и где ты тогда? Никто меня не остановит, ни госпиталь, ни даже Святой Всемогущий Престейн из Престейнов.
— Убирайся, ты, грязная, мерзкая… тварь! Убирайся!
— Не нравится мое лицо, мисс Робин? И здесь ты ничего не сделаешь.
Внезапно он схватил ее и бросил на диван.
— Ничего… — хрипло повторил он.
Преданный принципу показной расточительности, на котором основано все общество, Престейн из Престейнов держал в своем колоссальном особняке в Центральном Парке внутренние телефоны, кухонные лифты и другие экономящие труд приспособления, исчезнувшие за ненадобностью с появлением джантации. Многочисленные слуги покорно ходили из комнаты в комнату, открывая и закрывая двери и взбираясь по лестницам.
