Девушки, занимавшиеся дрессировкой собак, сочувственно улыбались Марии; юноши на велосипедах пролетали мимо и громко смеялись.
- Успокойся, - в отчаянии шептала Мария сквозь зубы, - пожалуйста, успокойся.
В панике она развернула коляску, почти выбежала из парка и, дойдя до угла, остановилась у телефонной будки.
Она набрала номер театра, где репетировал Найэл, и после недолгого ожидания привратник, дежуривший у служебного входа, разыскал его.
- В чем дело? - спросил Найэл.
- Кэролайн, - сказала Мария. - Противная нянька оставила ее на меня, Чарльза нет дома, а она кричит, не переставая. Я не знаю, что делать. Я говорю из телефонной будки.
- Я приду и заберу тебя, - тут же предложил Найэл. - Я возьму свою машину. Мы куда-нибудь поедем. Шум машины заставит ее замолчать.
- У тебя репетиция?
- Да. Но это не имеет значения. Скажи, где ты. Опиши телефонную будку. Если я сейчас выйду, то приеду минут через двадцать пять.
- Нет, доезжай до конца дороги, - сказала Мария. - И жди меня там. Мне надо оставить коляску в саду. И захватить еще один рожок. Может быть, рожок, который я дала ей после завтрака, был не той температуры.
- Возьми все, какие найдешь, - сказал Найэл.
Мария вышла из телефонной будки. Полисмен, стоявший на углу улицы, внимательно наблюдал за ней. Кэролайн ни на секунду не умолкала. Мария развернулась и покатила коляску в другую сторону. Ни в чем нельзя быть уверенной. Кто знает, возможно, закон запрещает позволять ребенку плакать.
Мария вернулась к дому и спрятала коляску в саду, за кустами рядом с гаражом. Она поднялась к себе и тут же спустилась с двумя рожками и кипой пеленок в руках. Она чувствовала себя взломщиком в собственном доме. К счастью, по дороге ей никто не встретился. Слуги все еще были внизу. Как только Мария вынула Кэролайн из коляски, малышка перестала плакать.
Нагруженная пледами, рожками и пеленками Мария пряталась в гараже, пока с дороги до нее не донесся шум приближающейся машины и резкий визг тормозов. Это, конечно, Найэл. Мария с полными руками поклажи вышла из гаража и направилась к машине.
Найэл являл собой довольно странное зрелище. На нем были старые выходные брюки и свитер с короткими рукавами и потравленным молью воротником.
- Я приехал в чем был, - сказал он. - Оставил их продолжать репетицию, сказав, что кое-кого надо отвезти в больницу.
- Но это неправда, - сказала Мария, забираясь вместе с Кэролайн в машину.
- Можно сделать так, что будет правдой, - сказал Найэл. - Мы можем отвезти в больницу Кэролайн и оставить на день в детском отделении.
- Ах, нет, - встревожилась Мария. - Чарльз может узнать. Ни в коем случае. Подумай обо мне. Какой позор.
- Так что же делать?
- Не знаю. Просто поедем куда-нибудь.
Найэл нажал на стартер, и машина рванула с места. Это был старенький "Моррис"*, который когда-то принадлежал Фриде. Найэл вел машину из рук вон плохо; она двигалась резкими рывками, то слишком быстро, бросаясь из стороны в сторону, то медленно ползла посреди дороги. Найэл не понимал сигналов полисмена.
- Этот человек..., - сказал он, - почему он делает мне какие-то знаки? Что он имеет в виду?
- Думаю, тебе следует извиниться, - сказала Мария. - По-моему, ты едешь по встречной полосе.
Машина то врезалась в гущу движущегося транспорта, то выниривала из нее. Прохожие кричали ей вслед. Кэролайн, которая мгновенно замолкла как только мерное движенье коляски сменилось новым, прерывистым и нервным, снова заплакала.
- Ты ее любишь? - спросил Найэл.
- Не очень. Но полюблю позже, когда она начнет говорить.
- Она похожа на лорда Уиндэма, - сказал Найэл. - На каждый день рожденья я буду дарить ей часы, как другие крестные отцы дарят жемчужины.
Кэролайн продолжала кричать, и Найэл сбросил скорость.
- Дело в темпе, - сказал он. - Ей не нравится темп. Вот что я тебе скажу: надо спросить совета.
- У кого?
- У какой-нибудь милой, скромной женщины. Поблизости должна оказаться хоть одна милая, скромная женщина, у которой куча детей и которая сумеет дать дельный совет, - сказал Найэл.
Он внимательно посмотрел направо, налево, затем вынуждаемый потоком попутных машин прибавить скорость, свернул на забитую транспортом улицу. По обеим сторонам тянулись бесконечные магазины, на тротуарах бурлили толпы народа.
- Вон та женщина с корзинкой, - сказал Найэл. - У нее приветливое лицо. Что если спросить ее?
Он остановил машину, протянул руку перед Марией и, опустив окно, окликнул проходящую мимо женщину.
- Извините, - сказал он, - не могли бы вы подойти на минуту?
Женщина обернулась, на ее лице было написано явное удивление, и вблизи оно казалось не столь приветливым как на расстоянии. Один глаз у нее слегка косил.
- Эта дама не знает, что делать с ребенком, - сказал Найэл. - Он не перестает плакать. Не будете ли вы любезны и не поможете нам?
Женщина внимательно посмотрела на Найэла, затем перевела взгляд на Марию и заливавшуюся во все горло Кэролайн.
- Прошу прощения? - сказала она.
- Младенец все плачет и плачет, - объяснил Найэл. - Никак не может остановиться. И мы не знаем, что нам делать.
Женщина густо покраснела. Она решила, что это какая-то нелепая шутка.
- Я бы не советовала вам дурачить людей подобным образом. Здесь недалеко стоит полисмен. Хотите, чтобы я его позвала?
- Нет, - сказал Найэл. - Конечно, нет. Мы просто подумали...
- Бесполезно, - прошептала Мария. - Поезжай дальше... поезжай.
Она высокомерно кивнула женщине, которая отвернулась, издавая возмущенные восклицания.
Найэл дал газ, и машина рывком устремилась вперед.
- Что за мерзкая баба, - сказал он. - Во Франции такое не могло бы случиться. Во Франции нам предложили бы целый день посидеть с ребенком.
- Мы не во Франции, - сказала Мария. - Мы в Англии. Такое отношение типично для этой страны. Вся эта шумиха по предупреждению жестокого обращения с детьми и вместе с тем не найти никого, кто помог бы нам успокоить Кэролайн.
- Поедем на Милл-Хилл, - сказал Найэл, - и оставим ее у Труды.
- Труда рассердится, - возразила Мария. - И скажет Селии, Селия Папе, а там не успеешь оглянуться, как об этом узнает весь "Гаррик". Ах, Найэл...
Она прильнула к его плечу, он обнял ее левой рукой и поцеловал в голову: машину тем временем бросало из стороны в сторону.
- Мы могли бы бесконечно ехать на запад, - сказал Найэл. - Сейчас мы движемся в сторону Уэльса. Возможно, тамошние женщины умеют ухаживать за детьми. Что если нам отправиться в Уэльс?
- Я знаю, почему матери оставляют своих младенцев в магазинах с тем, чтобы их кто-нибудь усыновил, - сказала Мария. - Они не в силах вынести нагрузку.
