— Да. Возможно. Мы пока не знаем. И еще местный биом учится вторгаться в наши тела. Эксплуатировать наши ресурсы. А купол-периметр так и не установили, поэтому наша микрофауна свободно смешивается с местной. Мы загрязняем все вокруг, а все вокруг загрязняет нас.
Она слишком частила. И ненавидела себя за торопливость. Когда… если она вернется на Землю, надо будет пройти курс общения. Пусть ее научат не бренчать, как скатывающаяся по лестнице жестянка.
— Все ускоряется, — сказала она. — Может быть, это реакция на нас или на то, что мы делаем. Я понимаю, что у нас сложности с политикой и друг с другом, и очень жаль, что так. — У нее в глазах уже стояли слезы. Господи, ей же не двенадцать лет? — Но надо разобраться, что происходит, потому что это очень, очень опасно и происходит уже сейчас. Все идет к критической точке, когда случится что-то очень, очень, очень плохое.
И тут Холден оказался рядом: смотрел на нее, говорил ласково. Элви ребром ладони утерла слезы и задумалась, не осталось ли на руках грибков, ослепивших Джейсона.
— Эй, — сказал Холден, — вы в порядке?
— Да, — ответила она, — вполне. Извините.
— Вот и хорошо, — кивнул Холден. — Вы что-то говорили про кризис?
Она кивнула.
— И что? — спросил он. — Как это будет?
— Не знаю, — ответила Элви. — И не узнаю, пока не начнется.
Бася плыл над миром.
В семнадцати сотнях километров под ним с головокружительной быстротой вращался Илос. Алекс говорил, что орбитальный период «Росинанта» меньше двух часов, но этой скорости Бася не ощущал. Внутреннее ухо уверяло, что он, невесомо плавающий вне корабля, неподвижен. Зато вселенная вращалась слишком быстро, словно гигантский волчок. Каждый час свет сменялся темнотой и снова светом: солнце вставало из-за Илоса, пробегало мимо и снова пряталось. Бася из центра собственного космоса видел это уже три раза.
Огромный океан планеты скрывался в ночной тени. Цепочка островов пересекала его крошечными черными точками на темном фоне. Один остров, самый большой, окружало слабое зеленое свечение. Фосфоресцирующие волны разбивались о песок и камни.
На дневной стороне господствовал единственный континент. В юго-западной четверти простиралась огромная пустыня. Точка Первой Посадки находилась чуть севернее, но при дневном свете различить ее невооруженным глазом не представлялось возможным. Даже титанические башни чужаков, у которых он в прошлой жизни встречался с Купом и Кейт, были слишком малы.
— Ты там в порядке, напарник? — спросил по радио Алекс. — Давненько уже плаваешь. Люк сам собой не починится.
При этих словах «Эдвард Израэль» вышел на дневную сторону и сверкнул белой искрой. На вид он был далеко, но очень-очень близко по космическим меркам. Алекс держал «Росинант» на синхронной орбите, чтобы не выпускать его из-под прицела.
— Так красиво, — сказал Бася, переводя взгляд на поворачивающуюся под ним планету. — Когда мы высаживались с «Барб», я не успел полюбоваться. А Илос такой красивый.
— Так-так, — протяжная речь Алекса добавила долготы каждому слогу. — Помнишь, что мы говорили насчет космической эйфории?
— Я не новичок, — обиделся Бася. — Знаю, как это бывает, и не страдаю. Люк почти готов. Просто устроил передышку.
Они ели всегда вместе. Алекс поделился своей коллекцией фильмов «Новый нуар» XXII века. Как раз прошлой ночью они смотрели «Обнаженный пистолет». Басе нуар казался слишком унылым и беспросветным. За выпивкой они долго спорили об этом с Алексом.
Алекс, держа данное Наоми слово, составил для Баси длинный список работ. Среди них числилась починка погрузочного манипулятора одного из двух торпедных люков. Открытый люк сейчас был рядом: дверь в боку корабля, метр в ширину, десять в длину. В проеме виднелась тяжелая белая труба — одна из корабельных торпед. Она выглядела слишком большой для простого снаряда. Почти самостоятельный космический корабль. И не казалась опасной, а только красивой и эффективной. Бася знал о скрывающейся внутри боеголовке, способной превратить чужой корабль в расплавленный металл и плазму. Трудно было примирить эту мысль с изящными плавными обводами, внушавшими спокойную уверенность.
Неисправный силовой привод был уже срезан и плавал рядом на магнитной привязи, ожидая, пока его занесут внутрь. Бася с трудом оторвался от завораживающей картины Илоса и вытянул из сбруи на спине новый привод.
— Продолжаю работу, — сообщил он Алексу.
— Принято, — подтвердил пилот. — Буду рад, когда эта штука заработает.
— Думаешь, понадобится? — спросил Бася.
— Нет, но люблю, когда все варианты предусмотрены, — рассмеялся Алекс. Он смеялся, но не шутил.
Бася начал приваривать новую руку к краям корпуса и торпедного люка. Он мало что понимал в электронике и опасался, что проводка окажется ему не по силам, но обнаружилось, что надо просто-напросто воткнуть единственный штекер в гнездо привода. Если подумать, оно и понятно. Строители боевых кораблей сознают, что повреждения неизбежны. И ремонтировать их иногда приходится в неблагоприятных обстоятельствах. Потому составить все из несложных в замене модулей не просто разумно — это вопрос выживания. Бася задумался, были ли в марсианской конструкторской группе астеры.
— «Барбапиккола» на нашей стороне Илоса, — тем же сонным, ленивым голосом сообщил Алекс.
— Можешь показать? — Бася, оглядываясь, видел только сияющую внизу планету и белую искру «Израэля».
— Погоди… — Через минуту на шлемном дисплее перед Басей засветилась медленно сдвигающаяся зеленая точка.
— Вот эта точечка?
— Ну, — поправил Алекс, — точка показывает, где она находится. Сейчас слишком далеко, не видно. Еще секунду…
На экране загорелся зеленый квадратик и, работая как зум телескопа, увеличил далекий грузовик до размера ногтя.
— Пятидесятикратное, — сказал Алекс.
— Космос слишком велик, — отозвался Бася.
— Говорят, что так. А это еще не весь космос, а только расстояния между низкими орбитами вокруг одной планеты. Как подумаешь — голова идет кругом.
— Я стараюсь не думать.
— И это мудро.
«Барбапиккола» походила на большой погрузочный контейнер с плоским колоколом дюз на одном конце и расширением на другом — там помещались блоки управления. Она была уродлива и исключительно функциональна. Создание вакуума, никогда не знавшее жара посадки в атмосфере.
Огромные грузовые отсеки, занимавшие большую часть корабля, наверняка полнились литиевой рудой, вывезенной с Илоса. Ожидающей доставки на обогатительные заводы Паллады. И обмена на еду, медикаменты, удобрения. На все, что необходимо для жизни неоперившейся колонии.
