(Сперва кажется, что игра чуть тормозит. Раньше такого не замечал. Звездолет слегка дергается, и звездное небо иногда подвисает. Есть у кого мысли на этот счет?)
Выключай автопилот и сажай корабль. Металлический голос с восточноевропейским акцентом повторяет: «Добро пожаловать на Землю! Добро пожаловать на Землю! Добро пожаловать на Землю!», но как-то не чувствуется, что тебе рады.
Примечание: ты снова на Земле, но это не та Земля, с которой Рэй улетал, и не Перенаселенная, на которую его занесло в процессе. Вовсе нет. Здесь все изменилось. Даже Космопорт выглядит так, будто знавал лучшие дни: повсюду следы пуль, кое-где кордоны из охраны (туда можно не соваться, ничего интересного, пустые коридоры). Судя по виду из окон и обрывочных разговоров между зловещими парнями в погрузочной, на Земле разразилась то ли мировая война, то ли ядерная катастрофа. Я так и не понял толком, что именно. Слишком много разных слухов, да еще на разных языках. В смысле, непонятно, кто явился виной, кто с кем воевал, ничего. Домыслов много, но это все несущественно. Собственно факты: 1) счетчики Гейгера зашкаливают, 2) город полыхает, 3) небо — сплошной фиолетовый синяк.
Самое плохое, что, судя по всему, Землю захватили роботы, и они заодно с бывшими агентами ГосКорпа, которые теперь перешли на сторону нового противника (НЕСТАПО). Все города лежат в развалинах, а остатки населения планеты ютятся по руинам когда-то великих зданий. Рэй, узнав обо всем этом (на каком-то брифинге с толстым начальником), приходит в бешенство — на секунду отлучиться с планеты нельзя, сразу мир рушится. Твоя задача, как объясняет толстый, сражаться с «плохими» — бывшими агентами и роботами. Рэй говорит: «Мне без разницы, давайте их сюда». Он на этих брифингах уже, по-моему, все равно ничего не слушает. Ему сейчас главное — Рейчел найти.
Не тратя времени даром, Рэя сразу бросают на глубину. Космопорт атакуют роботы, не дав собранию закончиться. Тефлоновые стены прошивает серия штурмовых ракет, толстяку сносит голову, и его кишки разлетаются веером вокруг. ХВАТАЙ ПЕРВОЕ ПОПАВШЕЕСЯ ОРУЖИЕ И ОТСТРЕЛИВАЙСЯ. Вот тебе простейший совет (спасибо, Вентер): хороший робот — уничтоженный робот. Люди и прочие создания не опасны, они на твоей стороне.
В самый разгар сражения в Космопорте (когда будешь в районе мостика перед Шлюзом) ты получишь неожиданного союзника. Нажми красную кнопку, дверь шлюза откроется, и за ней предстанет Ляо Пи (помнишь?) — на лице улыбка, в руках полный боекомплект самых зверских пушек. Круто!
Теперь у тебя есть звуковой бластер. Хватай — и вперед. Если все пойдет «по плану», кроме автоматов с газировкой и полудохлых багажных дронов, других роботов в Космопорте не останется. Обладатели хотя бы одного микрочипа будут догорать грудами искореженного металла и оплавленной проволоки.
* * *
Поговорил со Стентсоном 2.0 — того прямо распирало от желания поделиться новостями, как будто иначе его жирная задница лопнет. (Ладно, не жирный он, не жирный.) Эштон получил нагоняй от Мирослава, потому что в среду явился с подводкой на глазах. Бранимир припарковал пикап прямо перед пиццерией — на пять минут, — но успел схлопотать штраф и устроил всем разнос. Куки, которая в основном работает по утрам, на прошлой неделе вдруг разревелась, когда Мирослав к ней прикопался насчет дебильной «звездной Д». Бред. Весь мир из-за этой «большой Д» страдает. Д — оно и есть Д. За ночь на кухне откуда ни возьмись появились несколько плакатов с инструкциями и правилами техники безопасности. Честное слово, даже после набега санэпидемстанции в «Доменико» так никто не суетился.
Вчера, когда я пришел, во взгляде Эштона читалось: «Добро пожаловать в ад», — и мне было не смешно. Во-первых, в «Доменико» стояла жара и толпился народ — никудышное сочетание. Во-вторых, Мирослав болеет, так что за главного остается Король неподавленной ярости Бранимир. В подданных мы с Эштоном, Стентсон (2.0) и Микки, который пришел чинить (по второму кругу) взбесившуюся проводку. Теперь к кладовой и вентиляции в туалете добавилось еще наружное аварийное освещение. Каждый раз, когда выключаешь свет в туалете, снаружи вспыхивают огромные прожекторы на тысячу киловатт, как будто снижаются вертолеты спецназа.
В общем. Все утро Бранимир просидел за стойкой в Мрачном настроении, просматривая наши испещренные галочками в квадратиках отчеты о проделанной работе, периодически презрительно фыркая и бормоча: «Нет!» или «Нет. Неправильно. Придурок». Покончив с увлекательным занятием, он утащил меня из этого сумасшедшего дома с собой в поездку на пикапе по оптовикам за основами для пиццы. То ли продажи в этом месяце резко поднялись (вряд ли), то ли мы затариваемся на случай Армагеддона (правильно написал?). Итог один: я полдня хожу на задних лапках, изображая прилежного работника, а потом мы намертво застреваем в пробке и плавимся на жаре. Обливаясь потом, понимаю, что никогда еще не оставался с Бранимиром наедине. (С чего бы, собственно? Он только орать умеет.) В пробке Б. демонстрирует все признаки классического недоумка. Включает радио. Только недоумки слушают радио, ясно же. Разумеется, эта волна его не устраивает. Он начинает крутить настройки — с такой скоростью, что не разберешь, где там музыка, а где шум помех. И все равно (ага, сюрприз!) не находит ничего, что бы его устроило. Тогда он велит мне найти нормальную музыку. «Нормальную», — повторяет он и тычет пальцем в радио. Я кручу настройки как попало, у меня радио вообще никогда не было. А он недовольно качает головой, мол, сам выпутывайся. В конце концов нахожу какую-то музыку, которая Бранимиру вроде по душе. Кантри… Нееет! Даже сейчас не верится.
Боже! Два с половиной часа проторчали в той пробке. И все это время мне ездили по ушам историями о том, как один ковбой пристрелил другого, о разбитых сердцах, о братьях-предателях, о женщинах-изменницах (привет, Тори, я о тебе сегодня думал) и девушках с розой в руке. Кантри. Кантри и Бранимир — никогда бы не догадался их как-то связать. Может, это все потому, что его дом далеко — кто знает, что он там оставил… Хотя ведь вряд ли ферму или ранчо? Ладно, не бойтесь, я не отвлекаюсь. Бранимир для меня по-прежнему почти стопроцентный недоумок. Просто не укладывается в голове, что его потянуло рыдать под песню Стива Эрла.
Когда она кончилась, Бранимир что-то сказал. Вроде «Ты?»
— Что? — переспросил я.
— А ты? Девушка есть?
— А?
Мы все еще торчали в пробке.
— Фото девушки с собой носишь?
Я уже начал возмущаться вторжением в личное пространство, но ответил — нет.
— Девушки нет или фото? — спокойно и даже шутливо уточнил Бранимир.
