– Недавно с нами связались, сообщив, что главной причиной сбоя является вирус под названием Сарс. Чтобы уничтожить его, нужно внедрить в основные системы Сарса созданного трояна, который заставит его действовать по запланированной схеме, загоняя себя в угол. Но для этого я и мои люди должны добраться до аварийного центра управления «Меккой», который находится на этой базе… Хотя до того, как Сарс изменил игровой процесс, здесь находился завод по производству незаконных нейронных модуляторов…
– Завод? Кажется, я видела его, когда только попала сюда… – Малак растерянно уставилась на новую знакомую. – Так я все еще нахожусь в игре?
– Да.
– Это не апокалипсис?
Шамс качнула головой, заставив Малак шумно выдохнуть, хотя недоверие, продиктованное обостренными схемами восприятия, осталось.
– Думаю, Сарс хочет, чтобы вы верили, что происходящие с вами реально, – пояснила Шамс, начиная видеть плюсы этой случайной встречи. – Скажи, ты видела многих погибших игроков?
– Все, кого я видела, погибли.
– Но не одно сознание не вернулось из игры в свое тело, оставленное в терминале.
– Хочешь сказать, что мы здесь застряли? – насторожилась Малак, для которой игра снова начала превращаться в реальность.
– Хочу сказать, что ты должна помочь мне, – открыла карты Шамс, рассказав о преследовавшей их группе Эбису. – Если не вернуть инвентарь, необходимый для подключения к аварийному центру управления «Меккой», то мы все застрянем здесь, а Сарс, вероятно, поглотит следом за игровыми проектами и жилые комплексы… Во время короткого сеанса я не очень поняла принципы его распространения, лишь то, что это очень серьезно.
– И как я могу помочь тебе? – осторожно спросила Малак.
– Мы должны объединиться и уничтожить группу Эбису.
– Но ведь они обычные игроки.
– Их послал за нами Сарс, выдав себя за разработчиков «Голода». Так что они считают нас преступниками. – Шамс рассказала, как погибли другие ученые из ее группы. – Сомневаюсь, что с Эбису и его людьми можно вступить в переговоры, – закончила она.
Малак обдумывала услышанное несколько секунд, затем, чувствуя, как игровой процесс снова начинает подчинять восприятия, спешно спросила, какой у них план, надеясь, что это поможет сохранить связь с реальностью.
– Одна из воздушных шахт ведет за стены фабрики, – сказала Шамс. – Я дам тебе огнестрельное оружие. Думаю, Эбису ждет нападения именно оттуда, поэтому первым пойдет твой синергик… – она покосилась на биомашину, называвшую себя АН13. – Он примет на себя главный огонь. Учитывая, что грудь, где находится мозг, у него защищена, то полученный урон будет минимальным, и при удачном раскладе он сможет вступить в рукопашную схватку с кем-то из людей Эбису… – Шамс посмотрела на синергика, советуя выбрать в качестве противника светловолосую девушку по имени Алор, левую щеку которой рассекал уродливый шрам. – Она менее всего приспособлена к ближнему бою. Якудзу и хиляка с перекачанными руками избегай как огня. У одного есть наномеч, с которым тебе не совладать, а у другого огромный молот. – Она снова сосредоточилась на Малак. – Когда выберешься наружу следом за Тринадцатым, сосредоточься на том, чтобы привлечь к себе внимание якудзы и хиляка с молотом. Стреляй только в них, не позволяя приближаться к синергику.
– Понятно… – Малак озадаченно прикусила губу. – Вот только… Не лучше ли тебе будет идти второй? – спросила она. – Я ведь менее приспособлена к ведению боя. Будет логичнее, если…
– Меня не будет с вами, – оборвала ее на полуслове Шамс.
– Ты не будешь сражаться с Эбису?
– Буду, но появлюсь не из вентиляционного люка.
– Тогда как… – Малак растерянно открыла рот, увидев, как новая знакомая прикоснулась к стене шахты, и ее рука прошла сквозь превратившуюся в дымку поверхность, бывшую мгновение назад монолитной. – В магнитной тележке находится механизм, который устанавливает ряд фильтров на принимаемые моим жидким чипом нейронные сигналы. Так что я, считай, почти призрак, который может проходить сквозь стены.
– Эбису и его люди об этом, конечно, не знают? – спросила Малак.
Шамс кивнула.
– Выходит… Выходит, ты хочешь превратить меня и Тринадцатого в приманку, чтобы, пока Эбису пытается разделаться с нами, напасть на него со спины?
– Да. В идеале это должно быть именно так.
– Не очень хочется принимать на себя главный удар, – шмыгнула носом Малак, для которой игра снова начала превращаться в реальность.
– У тебя есть план лучше?
– Можно пробраться в разгрузочный отсек, захватить транспорт и сбежать.
– Куда сбежать? Это игра. Соберись! – начала терять терпение Шамс, хотя и понимала, что протоколы восприятия Малак искусственно обострены до предела, что мешает мыслить здраво. – В «Голоде» обострение восприятий тоже используется во время экстренных ситуаций, чтобы создать временный эффект погружения, усложнив игроку решение поставленной задачи. Чтобы справиться с этим, используют транквилизаторы. – Она открыла аптечку и протянула Малак шприц. – Вот. Возьми. Моя экипировка создавалась в «Голоде», но, думаю, транквилизаторы будут действовать и здесь.
– Если выберусь отсюда, ноги моей больше не будет на игровых площадках, – проворчала Малак, делая себе инъекцию.
Шамс подсадила сначала ее, затем синергика, помогая забраться по уходящему вверх вентиляционному каналу, и замерла, ожидая, когда за стенами базы начнется бой.
С неба падал редкий снег. Лучи заходящего солнца отражались от ледяных кристаллов, слепя глаза. Эбису не двигался, сосредоточенно наблюдая за вентиляционным отверстием. Если бы не электрический пес, продолжавший скрестись лапами о стену базы, то тишина была бы абсолютной. Ее разбавляло бы разве что тихое потрескивание вековой мерзлоты, сковавшей созданный Сарсом игровой мир.
«А может быть, и нет никакой ловушки?» – подумал Камейн, бросив короткий взгляд на Алор, пытаясь угадать по выражению ее лица, о чем она сейчас думает. Блондинка с уродливым шрамом на левой щеке почувствовала пристальный взгляд и медленно повернула голову, встретившись взглядом с другом.
– Что думаешь? – спросил одними губами Камейн, потому что Эбису велел соблюдать молчание.
Здоровый глаз блондинки, похожей некогда на кукольную принцессу, прищурился, пытаясь разобрать, о чем спрашивает друг. Другой глаз, пострадавший во время ранения, слепо пялился в пустоту перед собой, сверкая уродливым бельмом.
