Ознакомительная версия.
«И поэтому, чтобы умилостивить аристократов, вы бросили в тюрьму Джанно Акадия?»
«Мне такое решение казалось самым естественным».
Глиннес спросил у Бандолио: «Вы встретились с сообщником ночью, при свете звезд?»
«Так точно!» — старментер явно забавлялся.
«Как он был одет?»
«В трилльский парай и трилльский плащ с широкими наплечниками, эполетами или как они там называются — одним триллям известно. Он стоял на берегу в маске для игры в хуссейд, силуэтом напоминая огромную черную птицу».
«На каком расстоянии от него вы стояли?»
«Примерно в двух метрах».
«Какая на нем была маска?»
Бандолио рассмеялся: «Почему бы я разбирался в местных масках? Сверху торчали рога, ощерились клыки, из пасти вывалился язык. Там, на песке у моря, мне даже пришла в голову шальная мысль: что, если я действительно говорю с чудовищем?»
«Каким голосом он говорил?»
«Громким хриплым шепотом. Боялся себя выдать».
«Жесты, походка, выправка?»
«Ничего не знаю. Он не двигался».
«Его лодка?»
«Обычный моторный ялик».
«Когда именно состоялась встреча?»
«В ночь с четвертого на пятый день месяца лиссума».
Глиннес ненадолго задумался: «Все остальные сообщения вы получали от Лемпеля?»
«Так точно».
«И никогда больше не встречались с человеком в маске для игры в хуссейд?»
«Никогда».
«В чем именно заключались его функции?»
«Он гарантировал, что триста богатейших людей префектуры будут сидеть в одной и той же секции стадиона — в секции D — и выполнил обещание».
Филидиче вмешался: «Пригласительные билеты покупались и рассылались анонимно. Нет никакой возможности установить, кто это делал».
Риль Шерматц бросил на главного констебля долгий задумчивый взгляд, заставивший Филидиче неловко отвести глаза. Шерматц сказал: «Меня очень смущает то, что вы арестовали Джанно Акадия при полном отсутствии веских улик».
Филидиче ответил с достоинством: «Была получена конфиденциальная информация из источника безупречной репутации. Обстоятельства требовали безотлагательных действий. Для предотвращения публичных беспорядков я вынужден был принять решительные меры».
«Конфиденциальная информация, вы сказали?»
«Да... именно так».
«И кто же был вашим безупречным информатором?»
Филидиче поколебался, но в конце концов устало махнул рукой: «Секретарь Совета лордов убедил меня в том, что Акадию известно местонахождение пропавших денег. Секретарь порекомендовал посадить Акадия в тюрьму и угрожать ему прутанширом до тех пор, пока он не отдаст выкуп».
«Секретарь Совета лордов... Таммас, лорд Дженсифер?»
«Он самый».
«Неблагодарная скотина! — прошипел Акадий. — Я ему покажу!»
«Было бы любопытно узнать, какими мотивами руководствовался лорд Дженсифер, настаивая на аресте Акадия, — сказал Шерматц. — Предлагаю навестить его».
Филидиче поднял руку: «Сегодня самый неудобный день для посещения лорда Дженсифера. Все аристократы префектуры собрались у него в усадьбе — он справляет свадьбу».
«Неудобства лорда Дженсифера, беспокоят меня не больше, чем мои неудобства беспокоили его! — заявил Акадий. — Необходимо припереть его к стене сейчас же, пока он не сбежал в свадебное путешествие».
«Полностью согласен с Акадием, — сказал Глиннес. — Тем более, что мы сможем выяснить личность истинного виновника набега и задержать его».
Риль Шерматц недоуменно обернулся к Глиннесу: «Редко приходится слышать прогнозы, высказанные с такой убежденностью».
«Я могу ошибаться, — признал Глиннес. — Поэтому было бы полезно взять с собой Бандолио».
Заметив, что ситуация полностью выходит из-под его контроля, Филидиче решил показать Глиннесу, чье мнение имеет больший вес: «Не вижу в этой затее никакого смысла. Во-первых, Бандолио исключительно хитер и ловок — нельзя допустить, чтобы он избежал прутаншира. Во-вторых, Бандолио сам заявил, что не может опознать сообщника, потому что тот позаботился надеть маску. В-третьих, у меня вызывает сомнения — мягко говоря — вероятность обнаружить организатора набега среди гостей лорда Дженсифера. Заявившись на свадебный бал, мы сваляем дурака. Над нами будут смеяться без конца».
Шерматц возразил: «Выполнение долга не может унизить добросовестного служащего. Рекомендую продолжать расследование, невзирая на соображения второстепенного характера».
Филидиче вынужден был уныло согласиться: «Что ж, поедем к лорду Дженсиферу. Констебль, наденьте на заключенного Сагмондо Бандолио наручники и кандалы. Закройте наручники на два замка, наденьте ему на шею петлю проволочного троса и не выпускайте трос из рук».
Черно-серый правительственный катер приближался по Флехарийскому плесу к Пяти островам. У причала скопились полсотни яхт и катеров, а главная аллея, ведущая к усадьбе, была украшена гирляндами шелковых лент — алых, желтых и розовых. По садовым дорожкам прогуливались дамы и господа в допотопных костюмах, извлекавшихся из аристократических гардеробов только перед торжественными приемами — обычным людям не позволяли даже мельком взглянуть на них.
Прибывшие на правительственном катере поднимались по аллее, остро ощущая свою неуместность. Главному констеблю приходилось особенно тяжело — он побагровел от плохо сдерживаемой ярости и смущения. Риль Шерматц выглядел достаточно невозмутимо, а Сагмондо Бандолио положительно упивался ситуацией — гордо выпрямившись, старментер переводил озорной взгляд пронзительно-голубых глаз с одного удивленного лица на другое. Старый дворецкий заметил незваных гостей и с ужасом поспешил к ним. Филидиче вполголоса объяснил происходящее — дворецкий обмяк от растерянности и досады: «Это ни в какие ворота не лезет! Вы не смеете нарушать церемонию — бракосочетание вот-вот состоится. Совершенно исключено!»
Главный констебль начинал терять самообладание: «Молчать! Мы представляем закон и прибыли по неотложному делу. Подите прочь... нет, постойте! У нас могут быть для вас поручения». Филидиче подавленно обратился к Шерматцу: «Что прикажете?»
Шерматц, в свою очередь, повернулся к Глиннесу: «Что вы рекомендуете?»
«Одну минуту», — сказал Глиннес. Он рыскал глазами по саду, заполненному двумя сотнями гостей. Никогда еще он не видел такого великолепия нарядов — лорды вышагивали в бархатных плащах с вышитыми золотом геральдическими знаками, леди плыли в перетянутых поясами длинных вечерних платьях, отороченных бисером из черного коралла, кристаллизованной чешуей мерлингов или прямоугольными блестками турмалинов. Береты и тиары не уступали в роскоши плащам и платьям. Глиннес не узнавал ни одного лица. Где-то здесь обязательно должен был быть Лют Касагейв — или, как он сам себя называл, лорд Амбаль. Наконец Глиннес увидел знакомое лицо — Дюиссану в простом белом платье и белой полупрозрачной шляпе без полей. Почувствовав пристальный взгляд, она обернулась и узнала его. Глиннес ощутил нечто не имеющее названия — онемение расставания с чем-то драгоценным, уходящим вдаль, потерянным навсегда. Рядом с Дюиссаной стоял лорд Дженсифер. Заметив Филидиче, констеблей и Бандолио в наручниках, он высоко поднял брови, потом нахмурился.
Ознакомительная версия.
