Публий улыбнулся в ответ, ошибочно приняв выражение лица собеседника за одобрение.
— Тебе понравилось? Я так и думал.
Руиз нахмурился. В каком странном мире живет, должно быть, изобретатель кошмаров. Со стороны казалось, что пленник успел запамятовать, на что ему пришлось пойти, лишь бы никогда не открывать Руизу этот план. Неужели теперь он рассчитывал, что бывший товарищ забудет о предательстве и станет обращаться со своим невольным гостем как с союзником? Может, Публий надеется, что сила его личного обаяния, будучи должным образом направлена, заставит Руиза пренебречь какими-то важными предосторожностями? Коли так, создателя монстров подстерегает жестокое разочарование. Руиз всегда помнил, что у старого врага необыкновенно гибкий ум, пусть и до предела извращенный.
— Во всяком случае, он кажется вполне реальным, — неопределенно откликнулся агент. — Многое зависит от достоверности излагаемых тобой деталей — а мы оба знаем, насколько мала вероятность того, что ты говоришь правду.
Публий напустил на себя обиженный вид, чем вызвал у Руиза приступ истерического хохота, который удалось подавить с огромным трудом. Не следует проявлять даже малейшую слабость перед лицом врага. Пока у командира погибшего отряда было изрядное преимущество: он меньше Публия боялся умереть. Стоит творцу уродов прознать о его привязанности к Низе, и чаша весов склонится на его сторону.
Но Руиз с нетерпением ждал встречи с ней, и чувство это становилось почти невыносимым.
Кореана мерила шагами свой номер в гостинице, словно только что посаженный в клетку хищник, который еще не привык к регулярным кормлениям и ненавистному ограничению пространства. Мармо завис где-то в темном углу, продолжая бесконечную игру, где противниками были его собственные дополнительные процессоры. На металлическом лице поблескивали огоньки видеоэкрана, и единственными раздававшимися в темноте звуками были стук каблуков Кореаны и пощелкивание клавиатуры компьютера под пальцами киборга.
В прихожей застыл наготове охранник-морассар.
Больше в комнате никого не было. Доставив фараонских рабов в крепость Юбере, Реминт планировал набрать побольше наемных убийц, чтобы сделать поставленную на Руиза ловушку более надежной. Вестей от него не было уже много часов.
Когда наконец раздался сигнал коммуникатора, Кореана подскочила и цветисто выругалась. Мармо двинулся было к переговорной панели, но она рванулась вперед и ударила ладонью по сенсору выключателя. Экран заполнило холодное напряженное лицо Реминта.
— У меня важные новости, — произнес он характерным бесцветным голосом.
— Что?
— Руиз Ав побывал в Спиндинни. Позапрошлой ночью он заключил полдюжины контрактов и отправился куда-то на тяжеловооруженном катере. У него была при себе куча денег, и он нанял лучших, кого только можно найти, — если такие вообще водятся в Спиндинни. Во время собеседования с кандидатами он мало говорил о своих намерениях, но из рассказов тех, кто ему не подошел, я заключил, что Руиз Ав намеревается совершить убийство.
Кореана молчала, переваривая эти сведения.
— Кого он хочет убрать? Реминт пожал плечами:
— Четких данных нет, но на основании собранной мною информации мне кажется маловероятным, что его жертвой станешь ты. Навыки и опыт тех, кого он выбрал в помощники, указывают на большую социальную значимость и лучшую защищенность объекта.
— Ясно. — Такой ход мысли Кореане не понравился. Как это Руиз Ав посмел так скоро отказаться от войны с ней и отправиться на какое-то другое дело? Она еще заставит его пожалеть о своем пренебрежении к ней, ее талантам и настойчивости. О да!
— Откуда у него деньги и бронированное судно? — По всей вероятности, он работает на кого-то, чьи ресурсы во много раз превышают твои. Это может усложнить задачу по его поимке, если он выживет в процессе выполнения задания.
Казалось, Реминт совершенно равнодушен к ситуации и просто делится своими наблюдениями и соображениями, не придавая никакого значения эмоциональной подоплеке вопроса. Но Кореана немедля пришла в бешенство от мысли, что Руиз Ав может умереть прежде, чем она залечит его кровью собственные раны.
— Что мы можем?
— На данном этапе — очень мало. Я нанял убийц и расставил их по местам в своей ловушке. Казармы рабов также взяты под наблюдение. У тебя есть для меня дополнительные инструкции?
— Нет, — ответила она. — А как насчет моих фараонцев? Ты доставил их по назначению? Проблем не возникло?
— Ничего особенного. Однако я не видел брата. Обычно он не упускает возможности поиздеваться надо мной.
Бесстрастное лицо Реминта на миг зажглось ненавистью, превратившись в демоническую маску. Но это выражение быстро пропало, словно он был не в состоянии долго поддерживать подобную свирепость и снова превратился в бесчувственную машину для убийств.
— Ему сейчас не до тебя, — предположила Кореана.
К тому времени, когда батискаф приблизился к поверхности, Публий, казалось, вновь обрел всю свою велеречивость и помпезность.
— Теперь мы должны соединиться с бронекатером. Я возьму управление в свои руки.
— Нет, — отрезал Руиз. — Пока. А может, и никогда. Я знаком с этим типом судов. На борту подобной штуковины, да еще в окружении твоих людей, мне будет несколько неуютно. Поэтому мы останемся под водой.
Публий открыл было рот, чтобы возразить, но потом, видимо, вспомнил о своем достоинстве и молча подчинился.
Держась десятью метрами ниже поверхности воды, Руиз на максимальной скорости послал подводное суденышко по извилистым каналам к казармам Алмазной Подвески.
Достигнув цели, они вынуждены были всплыть, чтобы попасть в лагуну, где располагались здания казарм. По мере того как мутная вода сбегала с бортов, открывались жалюзи иллюминаторов. Руиз сразу понял: что-то не так. Лагуна была почти пуста, не считая горелых остовов нескольких кораблей, которые покачивались на воде в дальнем ее конце. Большая часть осветительных панелей погасла, местами их заменили наспех установленными мачтами с голыми лампочками на концах, которые заливали резким голубоватым светом причал и фалангу роботов-убийц, охранявших вход в казармы. Сами ворота превратились в оплавленную дыру с рваными металлическими краями.
Сердце застряло у Руиза в горле. Случилось нечто страшное. Как только судно ударилось о причал, он влез в свою броню. Причальные канаты еще не намотались на кнехты, а он уже отвинчивал люк.
— Следи за ним как следует, — велел он Олбани. — Если сделает что-то, чего ты сразу не поймешь, убей его. Обо мне не беспокойся, я буду вне пределов досягаемости. Кроме того, я, может статься, только что утратил смысл жизни и мне уже безразлично, выживу я или нет. Если станешь колебаться, прежде чем убить его, мы с тобой можем погибнуть оба, так что не сомневайся и не зевай. — И он полез наружу.
