Трехтомный труд «Эволюция планет». «Космическая психология». «Философия разума». «Пространство как функции времени» Карла Штатберга, И картины, пейзажи планет, карты звездного неба…
– Я не знал, что это так серьезно, – прошептал Райков. – Я не мог этого знать. Нужно было поговорить с парнем сразу же после поединка. По крайней мере, я в нем не ошибся.
Теперь ему оставалось только ждать. Служба информации сообщила, что личный номер Гравова выключен из сети. Вообще-то это запрещалось, но никто досконально не соблюдал всех правил, установленных Федерацией. «Лишь бы он вернулся, не выкинул какой-нибудь глупости. В его годы не так-то легко смириться с поражением, с потерей такой мечты…»
Райков подошел к рабочему столу Романа. Здесь царил страшный беспорядок. Наброски, эскизы непонятных пейзажей. На стене диаграмма незнакомой ему системы упражнений. Не очень-то она ему помогла в последнем поединке. По-прежнему неясно, как ему удалось добраться до финала, хотя что же тут удивительного? Райков снова прошелся взглядом по полкам с книгами. Парень, кажется, готовился не один год, готовился даже слишком серьезно. Вот почему он попал в финал и вот почему может не вернуться сюда, к старым проблемам, к старым воспоминаниям. Он может раз и навсегда круто изменить свою жизнь, и тогда Райков его не увидит. Он никогда не узнает о том, что произошло. Что победа, которой он так жаждал, все-таки состоялась.
В конце концов Райков пододвинул кресло к полке с книгами, поудобней вытянул ноги и погрузился в глубокую задумчивость. Время, проведенное в этой комнате, уже не казалось ему потерянным напрасно. Даже если он не дождется прихода хозяина.
Роман шел по вечерней пустынной улице. Ему казалось, что улица текла сквозь него, как река. Исчезло за поворотом здание комиссии космофлота. Один за другим плыли навстречу кварталы старого города. Скоро должен был показаться парк, за оградой которого он недавно простился с учителем. Неужели это событие произошло сегодня? Таким далеким оно кавалось ему сейчас. Дальше, за парком, оставался единственный поворот, ведущий в прошлое.
Минут пять Роман стоял веподвижно, облокотившись на ограду. Мысли свободно текли сквозь его открытый глухому отчаянию разум. Что же все-таки делать? Не так уж трудно решить. В городе нет ни единого человека, которого он обязан был бы поставить в известность о своем решении. Нет ни единой вещи, которой он дорожил бы настолько, чтобы ее следовало взять с собой. Разве что дневник наблюдений, который он вел по настоянию учителя с тех пор, как всерьез стал заниматься системой КЖИ. Старые книги необходимо вернуть в музейное хранилище. Иначе робот-уборщик сочтет их за мусор, хлам и, возможно, будет не так уж не прав.
Было что-то еще. Желание увидеть старую мебель, вещи, раскиданные по комнате. Кресло, придвинутое к полке с книгами… Почему именно кресло? Он не знал. Ну хорошо, а потом? Потом ноги сами принесут его в Космопорт. Так уже бывало. Вербовщики всегда рады новому поселенцу. Даже документы в таких случаях не требуются. Он может назваться чужим именем и попытаться забыть собственное. Этого он еще не делал. Начать жизнь сначала… Не поздновато ли? А что ему остается? Он пожал плечами и двинулся дальше.
Ноги медлили, и шаги растягивались, уничтожая ставшее вдруг ненавистным время, которое некуда деть.
Скрипнула входная дверь. И сразу же за ней, – в кругу света от настенного плафона, он увидел сидящего в кресле человека. Почему-то он не удивился, только сердце забилось тревожными неровными рывками, словно оно одно и знало, кто этот гость и зачем он здесь.
– Что вы делаете в моей квартире?
Роман узнал сидящего человека. Его не раз за последние две недели показывали по информационной сети, и не раз ночами он мысленно беседовал с ним, пытаясь убедить в невозможном. Бросал ему горькие упреки, задавал вопросы, всегда остававшиеся без ответа. Теперь ответы могут быть получены…
Но ничего, кроме первой глупейшей фразы, он не смог произнести. Подошел к стулу, сел и ждал теперь молча, как и положено ждать приговора судьбы.
– Узнал? Вижу, что узнал…
Хотя времени для подготовки к этому разговору у Райкова было достаточно, он вдруг понял, что все оказалось не так, как он предполагал вначале. Серьезнее и значительнее.
– Ты извини, что я ворвался в твое жилище. Очень важный у меня к тебе разговор и срочный. Завтра объявят результаты конкурса. Победителем будет Клестов. Во всяком случае, официально.
– По баллам так и должно быть. Мне снова не повезло, вот и все…
– А что, уже бывало?
– В школу навигаторов не приняли, сорвалось. Но… Это не так уж важно. В конце концов специальностей много. Я еще поищу свою.
– Не будешь ты ничего искать,
– Почему?
– Потому что я уже включил тебя в состав нашей экспедиции. Разумеется, еще не поздно отказаться.
– Не понимаю? Вы, кажется, сказали… Клестов.
– С Клестовым мы что-нибудь придумаем. Дело в том, что никто пока не должен знать о твоем назначении. До прибытия «Руслана» на Гридос ты будешь выполнять там мое личное задание. И присоединишься к нам только перед самым отлетом на Ангру. С подробностями тебя ознакомит мой заместитель, Кленов. Вот номер, по которому ты с ним свяжешься. Задание достаточно сложное и опасное.
Райков встал и подошел к настенному панно. На нем в глубине, в полумраке, высвечивался неземной пейзаж. Над бескрайней степью, поддерживаемый то ли столбом, то ли смерчем из радужных пузырей, плыл огромный золотой шар. Картина производила странное, почти болезненное впечатление, чувствовалось, что компьютерным годографом, создавшим это фантастическое изображение, управляла не очень опытная рука.
– Твоя работа?
– Да. Это мне что-то напоминает, мучительно сидит где-то на задворках памяти с того дня, как попал в катастрофу. Какой-то голос время от времени говорит мне, что за все приходится платить.
Роман резко обернулся:
– Вы знали о моей болезни?
– Конечно. Если я приглашаю человека с собой в экспедицию, я знаю о нем все. Тебя что-то смущает?
– Врачебная комиссия…
– Это мы уладим. Конкурсные психотесты говорят о том, что сейчас ты совершенно здоров, а формальности меня не интересуют.
– Так в чем же будет состоять мое задание?
– Ты полетишь на Гридос. Завербуешься там в качестве приезжего колониста, станешь жить, работать, ждать нас. Это, собственно, все… Тем более, как мне кажется, ты все равно собирался сделать что-то подобное.
– Но зачем это нужно? Почему я не могу лететь вместе с вами?
– На Гридосе происходят странные вещи, и никто толком нэ знает, в чем их причина. Гридос нам очень нужен для успешного завершения всей экспедиции…
