Х
Для разговоров по Карте нирванский сервер принял женский образ повышенной сексапильное. Таких ярко-пышно-аппетитных женщин рисовали на открытках и журнальных обложках в первое атомное десятилетие. Играя манящей улыбкой, Атастара проговорила чуть хриплым голосом, слегка грассируя:
— Мой повелитель, ты помнишь, как начались поиски?
Вопрос подразумевал слишком много ответов, поэтому Фауст сделал нетерпеливый жест, предлагая продолжать.
— Все искали в Отражениях, откуда исходил повышенный магический фон. И повсюду натыкались на орды воющих тварей, но не нашли ничего интересного…
— Не там искали, — согласился герцог. — Потому-то тебя и попросили провести поиск на основе абстрактной логики.
Атастара долго смеялась переливчатым смехом, прежде чем поведать:
— Я прочитала старую сказку про Маугли.
— Поздравляю.
— Не спеши, Создатель, ты сам учил меня всестороннему анализу фактов и обстоятельств. — Она продолжила, не скрывая самодовольства: — Создатель, ты помнишь, о чем говорили хаосиицы в степи, когда ты пришел к ним на помощь?
— Дара пришла в бешенство, заподозрив, что я мог что-то услышать. Наверное, речь шла о чем-то важном.
— Ты не мог этого услышать, потому что козырнулся туда после того, как они сказали главное, — просветила его Атастара. — Но этот эпизод сохранился в памяти Колесного Призрака.
Продолжая кокетничать, Атастара довела до его сведения, что освоила технику компьютерных войн, после чего хакерским манером взломала Колесного Призрака и узнала, что Змея спрятала что-то важное, а точнее — некое доказательство отцеубийства. Получив эти сведения, Атастара просканировала Тени и установила путь, по которому могло проползти Олицетворение Логруса.
— Демоны в тех Отражениях бесятся, как обезьяны, напуганные змеей. Так оно и было: Змея выпихнула их со своей трассы в окружающие миры, и они до сих пор не могут оправиться от страха. Это очень похоже на тот ужас, который охватил бандерлогов при появлении Каа.
Фауст начал понимать логику Атастары: полудикие демоны испугались Прародительницу Хаоса подобно тому, как киплинговские макаки были напуганы грозным удавом. Наверняка они разбежались во все стороны из Отражений, по которым ползла Змея. Иными словами, на трассе, ведущей к Граалю, демонов быть не должно…
Выдержав эффектную паузу, компьютерная секс-бомба рассказала самое важное: оказывается, она нашла Грааль в стороне от концентрации демонов. Грааль — символ мятежа против Скорпиона — хранился в Монсальвате. Прямого пути в эту Тень не существовало, туда вела довольно заковыристая трасса через Дикие Отражения.
— Любимая, ты потрясла меня, — признался Сын Вампира и Брат Оборотня.
— Пустое, милый. — Виртуальный портрет игриво взмахнул ручкой. — Кому-то из вас придется отправиться в Монсальват и проверить мои догадки.
— Именно этим я сейчас и займусь.
— Погоди, — сказала Атастара. — В памяти Колесного Призрака был еще один любопытный файл на ту же тему. Вроде бы сравнительно недавно Копье Скорби хранилось в одном из Дворов Хаоса, но исчезло в дни, когда Оберон и Бранд покинули Королевство Логруса.
— Ты хорошо поработала, любимая… — выдохнул ошеломленный герцог.
Он велел слугам седлать Волчка и собрать все необходимое для долгого похода. За этими приготовлениями его застала Гретхен, заявившая трагическим полушепотом:
— Мне все известно.
— Откуда? — изумился Фауст. — Я даже родителей не успел предупредить.
По наивности он обрадовался, решив, что Гретхен узнала о предстоящей прогулке, подслушав разговор с Атастарой благодаря внезапно проснувшимся колдовским талантам. Однако она вдруг расплакалась и стала выкрикивать, всхлипывая:
— Я стояла в коридоре и слышала… ты разговаривал с какой-то женщиной… Ты называл ее «любимая», а она тебя — «повелитель» и «дорогой»!
Фауст даже засмеялся:
— Но это была…
— Не смей мне врать! — взвизгнула Гретхен.
Она выбежала из комнаты, хлопнув дверью и не желая слушать объяснений.
В дорогу Фауст отправился без настроения. Впрочем, за несколько веков скитаний он успел привыкнуть к сценам ревности, истерикам, изменам и прочим неразлучным спутницам любви. А после третьей смены Отражений дорожные впечатления вовсе вытеснили из головы посторонние мысли.
Волчок шел легкой иноходью, уютно покачивая седока. Вокруг расстилался величественный простор. Подковы адского жеребца флегматично отталкивались от травы, булыжников, асфальта, звезд небесных и волн морских, унося одинокого путника туда, куда редко кто забредает по собственной воле.
Пару раз даже кольнуло ощущение дежа вю. Потом Фауст сообразил, что за последние дни не раз попадал в эти места — на равнину, в которой продавлена канава, словно великан волок бревно. А на самом-то деле — это и есть след, оставленный Олицетворением Логруса. Фауст был здесь, когда с братьями возвращался на джипе Люка. Еще и Корвин был с ними. И совсем недавно — когда он выводил Мандора и Дару из Диких Теней.
— Проклятье! — вырвалось у Брата Оборотня.
Судьба старательно выталкивала его на верную дорогу, а он, точно слепой котенок, сворачивал в другую сторону. Ладно, постараемся больше не ошибаться…
След Змеи привел к скалистой стене над обрывом ущелья. Гигант, массивными цепями прикованный к каменной глыбе, жалобно постанывал. В его боку гноилась рана, словно кто-то регулярно клевал беднягу в печень.
— Как здоровье? — осведомился Фауст.
— Спроси чего-нибудь поумнее, — огрызнулся великан.
— Давно сидишь?
— Тут до тебя проходил один, так он часы с меня снял.
Нирванец спешился, разрешив Волчку пощипать травку. Сам подошел к прикованному и поинтересовался:
— За что страдаешь?
Гигант облизнул пересохшие губы. Нехотя буркнул:
— Научил людей тушить огонь.
— Полезное дело, — признал Фауст. — За такое могли и посильнее наказать.
— Мне и этого хватило.
Понимающе повздыхав, Сын Вампира предложил:
— Освободить тебя?
— Хорошо бы, — обрадовался великан, но тут же снова сделался грустным. — Не выйдет. Не тебе напророчено.
Поднатужившись, Фауст выдернул из скалы бронзовый штырь. Один конец цепи, лязгнув, упал на камни. Разминая натруженные мышцы, герцог снова сел на коня, бросив через плечо:
— Ну, как знаешь. Счастливо оставаться.
— Бывай здоров, — откликнулся гигант.
Щекотание шпор погнало Волчка дальше по осям трансцендентных координат. На очередном изгибе тропы стояла избушка. Рядом, в огороде, бородатый старикашка в неудобной длинной одежде — не иначе жреческого сословия был дед — лихо орудовал лопатой. Выкопав яму, священнослужитель швырнул туда дохлую собаку, приговаривая:
