– Есть, сэр, – молодцевато рапортовал рядовой и вышел из группы, которая возобновила свой путь в сторону пробоины.
Я мог бы сказать им, что проделал дыру сам и вторжения с той стороны ожидать не следует, но раз уж они сами не догадались, делать этого не стал. Во‑первых, не хотелось тратить время, а во‑вторых... Пусть лучше занимаются хоть чем‑нибудь, не будучи в состоянии предотвратить неизбежное.
Миновав еще с десяток грузовых отсеков, мы с рядовым Смитом добрались до лифта, но из‑за отсутствия энергии он не работал. Смит, долго не размышляя, проломил ногой дверь в шахту. Кабинка была внизу, и он просто шагнул в темноту и включил свой ранцевый двигатель. Я воспользовался собственным и последовал за ним.
На уровне третьей палубы мы столкнулись с затором, вызванным попаданием мелкого снаряда, и вывалились в пассажирские отсеки. Лифт выводил во внешний коридор, так что, будь у нас пара лишних минут, мы могли бы полюбоваться космическим сражением, так сказать, изнутри. Но ни я, ни рядовой Смит не располагали излишними запасами времени и любопытства. Надо было пробираться внутрь.
Мимо нас протопали двое техников, занятых своим делом. Они не обратили на нас ровно никакого внимания, и я подумал, что маскировка все‑таки действует.
Дверь в пассажирские отсеки в боевом режиме была наглухо задраена, но действующий индикатор показывал, что за переборкой наличествует воздух, нормальная температура и нет никаких вредных излучений, так что я отомкнул замок, и мы ринулись дальше.
Корабль сотряс страшный удар, выбивший палубу из‑под наших ног, а исчезнувшая на пару секунд гравитация сбила меня с курса. Одна из пиратских торпед пробилась сквозь ослабленные экраны и взорвалась в непосредственной близости к корпусу корабля.
Оставалось только гадать, какие она могла нанести повреждения, однако корабль большей частью был еще цел, и следовало продолжать игру.
«Будь осторожен, – напутствовал меня Стеклов перед отбытием из Штаб‑квартиры. – Если увидишь, что задание невыполнимо, сразу же уходи, понял?»
Я только кивал, вселяя в него твердую убежденность, что не уйду до последнего момента, когда сам корабль уже начнет превращаться в пыль. Я не собирался умирать на этом судне, но настоящие опера бросают свои задания лишь в самых критических ситуациях, и лейтенант это знал.
Я поднялся с четверенек, немного потряс головой. Рядовой Смит занимался тем же самым метрах в двух впереди, справляясь с временной дезориентацией.
Мы успели сделать по несколько шагов, когда в двух отсеках по ходу движения разорвалась кумулятивная торпеда.
Меня захватил огненный шквал, несущийся по коридору; по обшивке костюма градом зацокали мелкие обломки, зрительный щиток потемнел и потерял прозрачность, спасая глаза от слишком яркого света. Поток ревущего огня и расплавленного металла, мельчайших осколков неплавящихся материалов и нескольких обугленных частей космических скафандров протащил меня по коридору метров шестьдесят, сметая все на своем пути, и под конец приложил о стену на скорости несущегося во весь опор курьерского монорельса. Пламя бушевало еще несколько секунд, показавшихся мне вечностью.
– Ты уверен, что заложил достаточно динамита, Буч? – пробормотал я, когда огонь частично спал и щиток, еще оставаясь изрядно затемненным, все же позволил оценить обстановку.
Я стоял, на десяток сантиметров впечатанный в стену. Вокруг царил хаос.
Лужи кипящего металла перемежались с кусками тел, закованными в броню, кое‑где продолжали гореть стены, огненный шквал разрушил все переборки на своем пути, само же помещение напоминало сцену только что отбушевавшего пожара на топливной фабрике. Оставалось лишь надеяться, что Камилла Тагобарская занимала каюту где‑нибудь подальше от этого кошмара, иначе мою миссию уже можно считать проваленной, а дальнейшие действия – потерявшими всякий смысл.
Я выдрал свое тело из стены и оценил собственные потери. Костюм вроде был цел, однако исчезли тахионный разлагатель и одна из «ос», оставшаяся же продолжала болтаться на поясе в компании двух гранат класса «конан».
Реактивный ранец, на который пришелся основной удар о стену, был напрочь выведен из строя и вряд ли подлежал восстановлению. Впрочем, он свое дело уже сделал и теперь никакой ценности не представлял.
Уходить с корабля я буду другим путем.
От моего провожатого не осталось и следа. То ли его скафандр был классом пониже моего, то ли взрывная волна отбросила его в другую сторону и он валяется в одной из кают... Будем надеяться, что верен второй вариант.
Я отцепил крепления ранца и сбросил его на пол. Хорошо еще, что не взорвался его твердотопливный запас, мелькнула и тут же исчезла мысль где‑то на окраине сознания.
Зажав в руке оставшуюся «осу», я побежал в прежнем направлении. Теперь задраенные люки разделяющих сектора переборок уже не могли мне помешать в виду полного своего отсутствия. Попутно я глянул на часы. Мое пребывание на корабле насчитывало уже двенадцать с половиной минут, следовало поторапливаться.
Необходимо было найти живого члена экипажа и расспросить его о местонахождении каюты, отведенной для царственной особы. Но остался ли кто живой в этом царстве разрушений?
Ныла спина, последствия удара о стену все‑таки давали о себе знать. Пара смещенных дисков и столько же часов изматывающей болтовни доктора Фельдмана или кого‑то из его коллег мне уже обеспечены.
Я добрался до того места, где нас настигла торпеда. Выжженный черный коридор походил на кишку какого‑то злобного монстра, стена зияла отверстиями выбитых иллюминаторов, через которые утекал поступающий из рециркуляторов воздух. Метрах в тридцати по ходу зияла огромная дырища в корпусе. Странная конусообразная форма пробоины сразу обратила на себя мое внимание, и я сообразил, что передо мной не обычная дыра, пробитая случайной торпедой, но абордажная воронка. Пиратский десант вот‑вот должен высадиться.
Шлюпка была уже на подходе.
Серебристый конус с одним двигателем и минимальным запасом топлива не имел никакого бортового вооружения и обладал лишь элементарными системами наведения. На нем даже не поддерживалась искусственная атмосфера. Зато весь его объем был отдан абордажной команде, закованной в скафандры и насчитывающей от двадцати пяти до шестидесяти человек.
Миг спустя шлюпка заняла подготовленное для нее направленным взрывом место, открылись два люка по ее бортам, и из них, словно горох из стручка, посыпались штурмовики.
Понятно, что они не кричали «На абордаж!», не размахивали абордажными крючьями и кривыми саблями, не палили из кремниевых пистолетов. Не было среди них и одноногих и одноглазых пиратов, ковыляющих на деревянных протезах и скрывающих пустые глазницы под черными повязками, каких до сих пор любили показывать развлекательные программы ТВ. Нет. Они были одеты в современные боевые скафандры и вооружены космическими бластерами и нейростаннерами, винтовками ВКС и силовыми ножами для разрезания неподдающихся переборок. И все они были чертовски реальны.
