Эмигранты не подкачали, рассол явился к столу.
– Выезжаем прямо сейчас, – сообщила я своим унылым сотрапезникам.
Каллистрат с Никодимом только кивнули в ответ.
– Бокша, – слабо позвала я, усаживаясь в карету. – Ты не захватил в дорогу графинчик рассола? Он удивленно помотал головой.
– Что ж ты, – пожурила я. – Захвати. И держи наготове Рассольчик – вещь в дороге необходимая.
Я знала, что говорю, – уже к полудню этот живительный напиток сделал свое дело, восстановил нарушенный спиртными напитками водно-солевой баланс в организме. Я даже смогла слегка перекусить. А потом разнежилась настолько, что пригласила в карету Каллистрата:
– Прошу вас, составьте мне компанию. Я хотела бы воспользоваться вашей умудренной знаниями памятью, чтобы уточнить кое-что по истории этого мира.
– Общаясь с вами, книгиня, я сам себе начинаю напоминать вадемекум о двух ногах, – недовольно пробормотал Каллистрат, устраиваясь напротив меня.
Я не знала такого слова, но, судя по мыслям Каллистрата, это было нечто вроде справочника.
– Ну, справляйтесь: что вы хотите узнать? Мне, как я понимаю, в вашей неслышной беседе с моей головой отведена роль молчальника…
– Может, не только, – благостно промолвила я. – Малознакомые и совсем незнакомые термины я воспринимаю с трудом. Придется вам пояснять. Итак, вернемся на пятьсот (или все-таки шестьсот?) лет назад. Вопрос: есть ли в летописях четкие и недвусмысленные указания на прибытие наших предков в этот мир?
– Нет, – ответил Каллистрат и спохватился: – Ах да, молчу, молчу. Хотя… В общем-то – есть. Но это смутно, без даты. И все-таки…
Мелькнуло ощущение ломкого старинного листа в пальцах. Обтрепавшегося по краям и все время норовившего свернуться трубочкой. Побежали строки: «И вошедши, обнаружили степи привольные, леса обильные, и осели мы на землях тех».
– Подходит?
– Кто знает, кто знает… Но из рукописи следует, что этот мир полтысячелетия назад был пуст и ненаселен. А нечисть что, они приволокли с собой?
Замелькали другие летописные листочки, а также какие-то книжные страницы: «…посещали диаволические наваждения…», «…являлись нам и высокие, и малые, как на людей похожие, так и вовсе богопротивного вида…», «…где бы мы ни обустраивались – там они уже были и, по ночам являюсь, смущали, затем – и днем же…».
– Ага, нечисть, значит, местная. Сначала боязливо, потом все наглее, но стала являться поселенцам. А что, и люди тоже уже здесь жили? Там мелькнуло у вас – про высоких. Нечисть, насколько я знаю, мелковата?
– Это она сейчас мелковата. Когда ее проредили хорошенько, – пробурчал Каллистрат. – Раньше она разная была. Но вы правы, люди и пять сотен лет назад здесь уже жили. Анты.
«…вида бесы хоть и разного, а душами равно уродливы и поганы без меры, людишки же бестолковые вокруг них собраны, и служат им, и подчиняются во всем…», «…а кто нечисти служит и истинной веры не знает – то язычник, и потому за собою чести не имеет, звероподобен и космат, ни огня, ни железа не ведает…», «…но по единому повелению смрадных своих приказчиков, даже без слов высказанных, бросаются и рвут христиан праведных – и когтями, и зубами, и кто чем может, и топчут кровь нашу, и глумятся всячески…»
– Ого! Похоже, встретили переселенцев неприветливо. Как нечисть, так и первобытные люди анты, над которыми нечисть уже тогда имела власть… Никто не хотел отступать перед пришлыми господами. Нечисть натравила на них антов. И что?
«…не имели мы хлеба, чтобы насытить наше чрево, ибо он вытоптан…», «…и старого отца забьют, и детей наших, как забивают коров…», «…они и скотину нашу крадут, и детушек, и жен наших…», «…и где пролита кровь наша – там и земля наша, и нечистая сила это знает, а не знает, так узнает от мечей наших!…»
– Война, значит, разразилась!
«…и шли мы на восток к морю и разили врагов. И на юг до моря, и на запад до моря, и на север до долины со многими злачными травами…», «…и Бог вел нас, и до края земель дошли мы, где только лед и стужа…», «…охватили мы сталью земли во все стороны света, легла земля покорно, и разлилось во христианских воинах благоволение…» – Что, всех перебили? Прямо тебе фронтир, освоение Америки белыми поселенцами…
– Ну, нечисть, конечно, старались извести на корню, а вот антов – меньше. Мне так думается…
«…сказал великий пастырь Симеон, что то – промысел Божий, даровавший нам гривны, и понесли мы веру язычникам…», «…увещевали людишек звероподобных, крестили их в веру истинную…», «…приняли веру нашу и стали безропотны, как скоты бессловесные…», «…за добро добром ответили, научились за плугом идти, переняли многое и служили честно, без воровства и измены…», «…даже собака, и та огрызается, эти же только землю у ног целуют…» – Понятно. Нечисть свергли, над актами сели, заставили работать на себя. Потом все вполне представимо – надо полагать, новые господа между собой передрались?
У Каллистрата начали прокручиваться в мозгу сведения о дальнейшем развитии событий, о яростных битвах между пришельцами-победителями. Я попросила его остановиться:
– Это уже не интересно. И совершенно предсказуемо. Выходцы из нашего мира разгромили внешних врагов в лице аборигенской нечисти, свели ее численность к единицам разрозненных пугливых особей, а рост – к метру без кепки. А потом– естественно, принялись колошматить уже друг друга. Междоусобицы, передел собственности, брат на брата… Смутные времена – они везде одинаковы. Главное, что в результате этого устаканилась централизованная государственная структура с царом во главе и княжеско-лыцаровой прослойкой чуть ниже. То есть нынешнее устройство. Его я уже худо-бедно знаю. Меня интересовал самый начальный период. Уважаемый Каллистрат, вы помогли мне разобраться, спасибо. Теперь я склонна согласиться с князем Михаилом. Он положительно оценивал цивилизаторскую функцию господ. Как биологиче-ско-социальной прослойки. Но проясните мне вопрос с гривнами. Что-то в ваших летописях насчет них мелькало, но я толком не разобралась. Насчет дарования их. Кто такой добрый нашелся, что даровал нашим с вами предкам гривны?
– А, это надо вспоминать «Житие святого Симеона»! Хоть и мирской был человек, основатель княжеского рода Болови-ных… Кстати, тоже теперь исчезнувшего, – после некоторой запинки отметил Каллистрат. – Но святым пастырем был наречен. И именно за то, что первый гривну надел. И объявил, что она вовсе не языческий хлам, как до него считалось, а промысел Божий, ведущий нас…
– Значит, гривны были найдены здесь?
«…находили их среди порушенных городищ и даже брали себе. Иные и подпоясывались ими, но Всевышний надоумил Симеона подставить шею под карающую десницу Его, и Господь не покарал, а обласкал и дал власть пастырскую над актами…» – Стоп, стоп, – прервала я плавные воспоминания Каллистрата о «Житии…». – Ну-ка подробнее: что за порушенные городища? Нечисть была так высоко развита до ниспровержения ее и истребления почти поголовного, что строила города?
