– Давай спать, – повторил он.
Они шли весь следующий день, делая частые остановки, хотя и реже, чем на самом деле требовалось Этне. Она настаивала, чтобы они двигались быстрее, и он не возражал. В ее взгляде уже почти не было страха, и его это радовало. Дарт чувствовал, что его тянет к ней, и благодарил небеса за то, что на ней мужская одежда. Хотя, с другой стороны, будь на ней юбка, он не видел бы постоянно ее ноги…
– Куда ты смотришь? – с подозрением спросила Этне, косо поглядывая на него с другой стороны костра. В этот день они шли до самой темноты и остановились лишь когда мрак стал непроглядным.
Дарт поспешно откинулся назад, воровато пряча взгляд. Лихорадочно поискал тему, на которую можно было бы отвлечься и, встрепенувшись, сказал:
– Так что ты делала так далеко от дороги?
– А ты знаешь, где дорога? – в ее голосе зазвенела надежда.
– Если бы знал, меня бы здесь не было. Я почти неделю шел на запад. Думал там дорогу найти…
– Нашел? – беспомощно спросила она.
Дарт молча посмотрел на нее и ничего не сказал. Блеск в глазах Этне погас:
– Далеко…
– Что – далеко?
Она передернула плечами, отвернулась.
– Загнали тебя далеко, да? – тихо спросил Дарт.
Она метнула в него пристальный, подозрительный взгляд.
– Что ты об этом знаешь?
– А что я могу знать? – он пожал плечами. – Ты говоришь, что гонец, а гонцы по дорогам путешествуют, не по чащобам. Отсюда до дороги…
– Далеко, – повторила она с тенью страха в голосе, и Дарт кивнул.
– Ну я и подумал: ты не просто сбилась. Кто-то сбил тебя… загнал в самую чащу. Ты бежала от кого-то, мчалась как сумасшедшая…
Он осёкся, махнул рукой. Этне молча смотрела на огонь, но Дарт не видел её глаз.
– Он гнал меня в лес, – чуть слышно проговорила она. – Стоило мне остановиться, попытаться понять, где я, как он появлялся снова. И я бежала… не разбирая дороги… Остановилась только к ночи. Думала, пережду темноту и поищу выход на тракт. А он пришёл опять… и опять погнал меня…
– Кто? – не выдержал Дарт. Этне подняла голову, и он увидел её глаза.
– Зверь, – просто ответила она.
Помолчали. Потом она сказала:
– Ну вот, тогда я и свалилась в яму. Думала, тут мне и конец… А он подобрался к самому краю, постоял и ушёл. А я сидела там и ждала тебя.
– Меня?!
– Ну да. Я ведь знала, что кто-то придёт за мной. Тот, от чьей руки я умру.
– Что ему от тебя надо? – перебил Дарт, раздражённый спокойной убеждённостью её тона.
– Наверное, он хочет меня убить.
– Но ты ведь, я вижу, уверена, что это я тебя убью, – с лёгкой обидой бросил он.
– Уверена.
– Тогда почему ты от него убегаешь? Если знаешь, что не он убьёт тебя?
– Именно чтобы не позволить ему этого сделать, – объяснила она так, словно он не понимал очевидного.
Дарт на миг онемел.
– Выходит, ты веришь в судьбу настолько, что помогаешь ей, вместо того чтобы с ней бороться? – возмущённо проговорил он.
– А что мне остаётся? От судьбы не убежишь.
– От Зверя ты убежала, – раздражённо возразил Дарт и отвернулся от огня, давая понять, что разговор окончен.
Какое-то время тишину нарушал лишь треск поленьев в костре, потом Этне сказала:
– Сыграй мне что-нибудь.
– И не мечтай, – мгновенно отозвался Дарт.
– Почему? Ты ведь играешь?
– Теперь нет.
– А раньше играл.
– То раньше было.
– Что же изменилось?
Он не ответил, а она не стала повторять вопрос.
Зверь пришёл ночью, за несколько часов до рассвета. Дарт сразу понял, что это он, хотя никогда его не видел. Глухой протяжный рёв наполнил ночной воздух, земля мерно глубинно задрожала, воздух наполнился гулом птиц, тревожно взметавших в небо. Дарт сел, и в тот же миг рука Этне с невероятной, почти пугающей силой вцепилась в его плечо.
– Бежим! – закричала она, и в этом крике было столько дикого, животного ужаса, что Дарт сорвался с места, успев схватить лишь свою лютню, и помчался в мятущуюся сеть деревьев.
Этне пробежала совсем немного, потом упала, закричала. Дарт повернулся, схватил её, швырнул на плечо. Земля тряслась, стонала, плакала, словно от боли. Дарт лихорадочно всмотрелся в хаотичный мрак, болезненно желая увидеть того, от кого они убегают. Тогда он ничего не смог разглядеть, и позже благодарил за это небо.
Он бежал, пока хватало сил; с каждым шагом Этне словно становилась всё тяжелее, а далекий равнодушный рёв, хоть и не приближался, но и не стихал. И земля дрожала по-прежнему, будто содрогаясь от рыданий.
Наконец Дарт остановился, с трудом устоял на ногах, тяжело дыша и думая: «Ну минутку, всего минутку одну постою!», и вдруг с изумлением понял, что всё кончилось. Дрожь прошла, далекий гул растворился в ночи, и только сверчки трещали в жухлой траве.
Дарт почти бросил Этне на землю, сел сам, пытаясь отдышаться. Посидел немного, коснулся плеча, проверяя, на месте ли лютня, потом лёг, обратив лицо к небу, и закрыл глаза. Этне тихо застонала рядом, подползла к нему, ткнулась лбом в его подрагивающее плечо.
– Прости, – прошептала она. – Прости. Он нашёл меня. Он всегда меня находит.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – хрипло спросил Дарт.
Она молча потёрлась о его плечо. Он медленно, словно неохотно поднял руку и обнял её. Этне не отстранилась. Дарт открыл глаза и увидел небо: ярко-синее, чистое, усеянное россыпью редких блеклых звёзд.
– Давай только созвездия не будем угадывать, ладно? – попросила Этне и рассмеялась – хрипло, ломко. Дарт сжал её крепче, и смех оборвался.
– Этне, а мужчина у тебя есть? – вполголоса спросил он, разглядывая небо.
– Дурак, – тихо пробормотала она и зарылась лицом в его мятую, провонявшую путом куртку, всей грудью вдыхая запах страха. Такой знакомый им обоим…
– Ну сыграй мне, – вдруг тихо взмолилась она. – Сыграй, пожалуйста!
– Отстань, – с внезапной досадой ответил он, убирая руку с её шеи.
– Ну пожалуйста! – настойчиво повторила она. – Ну пожалуйста, разве тебе так трудно? Пожалуйста!
– Ты ненормальная, – бросил он, отстраняясь от неё и поворачиваясь на бок. – До рассвета ещё часа полтора, дай отдохнуть хоть немного. Достала ты меня…
– Ну пожалуйста, – еле слышно повторила она, но он уже спал.
* * *
Дарт проснулся поздно – солнце уже было почти в зените. Этне, похоже, встала давно: в нескольких шагах от места их импровизированного ночлега дымился костёр, рядом на сложенных листках папоротника лежала поджаренная тушка болотной крысы. Дарт вспомнил о свой котомке, брошенной там, где их настиг Зверь, и мысленно выругавшись, сел.
Этне сидела в стороне, спиной к нему, и, держа в руках, рассматривала его лютню.
