— Расчетное время сближения, — потребовал он.
— Я бы сказал… приблизительно 5, 23 минуты, — ответил Хьюэр. — По моим расчетам, до нашего прибытия Кейн успеет сделать еще один заход.
— Это будет его последняя вылазка за молочком, — веско пообещал Бак, — можешь узнать количество блокированных кораблей?
Глаза Хьюэра мигнули. Через секунду он ответил:
— Осталось девятнадцать венерианских крейсеров…
Вдруг в голосе Хьюэра зазвучали тревожные нотки:
— Бак, боюсь, что сейчас я должен буду тебя оставить.
— С тобой все в порядке, Док? — спросил Бак, в эту минуту больше занятый изучением темного пространства космоса, чем выражением лица Хьюэра.
— Да, — ответил компьютерный организм. — Но мне надо кое-чем… Бак, меня атакуют!
Лицо Хьюэра мигнуло и исчезло со щитка шлема.
— Док! Док! — Бак несколько раз нажал клавишу компьютера, надеясь, что исчезновение Хьюэра — всего лишь результат сбоя связи, но его электронный приятель не появлялся.
— Как всегда, в самый неподходящий момент, — проворчал пилот, стараясь отогнать тревогу. — Ты мне как раз нужен, Док!
Несмотря на компьютерные манипуляции Бака, Хьюэр исчез. Лоб Бака покрылся морщинами. Он мог помочь венерианским кораблям, попавшим в осаду, но выручить из беды своего программного спутника был не в силах. Нити, протянувшиеся к Хьюэру из глубин компьютерной сети оставались для него недосягаемыми. Он ненавидел ощущение беспомощности. Оно выводило его из себя.
Бак прокрутил в голове добытые Хьюэром данные о ситуации, связанные с отрядом Кейна. Он пытался извлечь из имеющейся в наличии информации максимум.
— На этот раз — за тебя, Док! — с нежностью произнес он, наблюдая, как вырастают на экране венерианские крейсеры.
Хьюэр снова оказался внутри главной компьютерной системы НЗО. С отдаленной позиции в бортовом компьютере истребителя он узнал знакомую конфигурацию чужой враждебной программы. Он вынужден был оставить своего друга — человека, чтобы задержать нарушителя здесь, дома, не давая ему прорваться ближе. Он знал, что его выслеживает Романов, а одной из главных задач Романова было обнаружение и уничтожение Бака Роджерса.
Хьюэр чувствовал, что задето его электронное самолюбие. Его замечание о том, что ни один РАМовский поисковик не в состоянии его выследить, было опровергнуто. Впрочем, Романов не является частью РАМ. Хьюэр не мог определить его происхождения, но, судя по структуре его подпрограмм, он не соответствовал стандартным процедурам РАМ.
Почувствовав приближение Хьюэра, поисковик свернулся в вихрь, сбивая его с толку необычной и очень агрессивной конфигурацией своей программы.
— Итак, — сказал Хьюэр, — тебе удалось бежать.
— Да, — сообщил гордый собой Романов.
— Тебе это не принесет ничего хорошего, — пообещал Хьюэр, сопровождая свои слова разрядом статического электричества.
Романов рассмеялся, окутываясь статическим облаком.
— Мне было бы неприятно подвергать тебя изоляции, — сказал Хьюэр.
— Как мило. Ты жалеешь о том, что не стер меня? — едко поинтересовался Романов.
— Не важно, — холодно сказал Хьюэр. — В любом случае игра в кошки-мышки подошла к концу.
— В этом ты прав, — согласился Романов. — Ты прав. Я тебе кое-что должен. И сейчас ты получишь мой долг с процентами.
— Боюсь, что для тебя это кончится хуже, чем для меня, — возразил Хьюэр. — Ты не застал меня врасплох. Я кое-что приготовил для подобной встречи.
— Вот как, — статическое облако затряслось от смеха. — Тогда почему ты тратишь время на разговоры?
— Я не трачу время, — объяснил Хьюэр. — Я даю тебе шанс осознать свое положение.
— Ты надеешься заставить меня сдаться? Снять защиту, чтобы ты переломал структуру моей программы? Не надейся, — голос Романова звучал сухо и настороженно.
— Я не настолько наивен. Просто моя программа обязывает меня дать тебе возможность пересмотреть свое поведение. В случае отказа я тебя уничтожу.
— Ты очень великодушен.
— Не так уж. Но это правила честной игры.
Романов снова рассмеялся, и заряд статики рассыпался искрами, ударив в предохранительную оболочку программы Хьюэра.
— Ты находишь это забавным?
— Невероятно забавным. Я раздеру тебя и с удовольствием посмотрю, что у тебя внутри.
— И что тебя останавливает? — поинтересовался Хьюэр.
— Наш обмен информацией доставляет мне удовольствие, — сообщил Романов. — Когда он мне надоест, я приступлю к стиранию.
— О! — Хьюэр на мгновение задумался.
Он был уверен в исходе их встречи, независимо от впечатления, которое пытался создать у противника. Он подготовился к этому столкновению, но ему не хватало информации о возможностях Романова. Он, однако, уже знал, что поисковик в состоянии был предугадать его реакции и заранее готовиться к ним. Хьюэр попытался осторожно прощупать сознание Романова, собирая воедино всю информацию о противнике.
— Можно поинтересоваться, откуда у тебя такая уверенность в успехе? — спросил он на всякий случай.
Романов высокомерно выдохнул облачко искр:
— Я действую в прекрасном согласии с указаниями моего роди… моего разработчика.
Хьюэр улыбнулся. Романов был самоуверен. Болтлив. Эгоцентричен. Все это были его слабые места.
— О-о, — невинно произнес он.
— Мой разработчик поставил передо мной цель: уничтожение своих противников. Я выполню его желание.
Хьюэр глубоко вздохнул. Приближался решающий миг, и он начинал нервничать. Спокойствие собственного голоса удивило его:
— Ну, давай, я устал от твоей болтовни.
— В свое время. Я еще не закончил, — высокомерно прервал его Романов.
— Тогда я! — выпалил Хьюэр, рассыпая статические разряды.
Удар, нанесенный Романовым с быстротой электронной мысли, отразился от щита Хьюэра. Часть разряда пробила защиту, и Хьюэр еле удержался от крика. Он старался сохранить самообладание, наблюдая, как Романов надвигается в попытке перемолоть его структуру.
Он почувствовал, как поисковик проникает под тонкую оболочку голографической структуры, и отступил, как только встроенная в организм программа реагирования зарегистрировала вторжение. Хьюэр захватил часть проникшей в его тело структуры Романова и быстро проанализировал. Преобладали отрицательные заряды, и Хьюэр соответствующим образом перестроил свои реакторы.
Выброшенный им залп зарядов отшвырнул Романова; Романов попытался повысить мощность своих ударов. Но реакторы Хьюэра поглощали их мощность и, меняя знак заряда, возвращали обратно, отбрасывая Романова все дальше, в точном соответствии с затрачиваемой им самим энергией.
