— Ну а то… чай, не ядерные… Давай скорей, пока к городу не подошла, мать ее тудыть…
— Ага… навести цель… цельсь… красная кнопка…
— Зеленая, идиотище…
— Есть… Эх, черт, этому чучелу ракеты наши как об стенку горох…
— Давай еще стреляй… Мать ее тудыть…
— Да что стреляй… Он, похоже… неуязвимый…
— Ты где такое видел? Неуязвимых?
— Да где… это, знаешь, про конец света говорят такое… вот так же будет… упадет с неба всякая нечисть, и уж хоть чем ты бей ее, хоть чем в нее стреляй, ей как об стенку горох… а потому что все, конец света, страшный суд…
— Да прекрати ты! Тебя сюда зачем поставили, солдат ты или не солдат?
— Офицер…
— Тем более… Вон уже и танки подогнали, они-то почему-то не боятся… что вылупился, стреляй, давай!
— Цельсь…
Зыбунов смотрел на экран, как ракеты впиваются во что-то огромное, массивное, как будто стальное, хотя кто его знает. Как это что-то чуть покачивается на пяти тонких ножках, снова идет вперед, вперед, на проспект, и уже не выстрелишь, не собьешь… Проспект запрудили тупые морды танков, когда только успели… Ну давайте, ребята, не подкачайте… Как в августе девяносто первого, ей-богу… Тварь шла, переступая через танки, массивное брюхо поднималось над этажами высоток, длинный хоботок волочился по земле, сбивая боевые машины.
— Да, такую попробуй подбей… — прошептал Зыбунов.
— Это ракетой бить надо… Настоящей, ядерной…
— Ага, вдарь по Москве ракетой настоящей, ядерной, тебе потом так вдарят…
Существо уверенно двигалось по проспекту, как будто не видело ни танков, ни притаившихся в улицах катюш, только изредка взмахивало хоботом, когда какой-нибудь отчаянный вертолет подлетал слишком близко. Зыбунов ждал — со странной смесью страха и нетерпения, что будет, когда чудовище подойдет к Кремлю… вот позорище будет, какую-то тварь не удержали… мать их в это самое… эдак теперь нас любая тварь голыми руками возьмет… Хотя нет, у них там, чего доброго, в Кремле какое-нибудь сверхоружие, луч смерти, или там еще что…
У Зыбунова все так и перевернулось внутри, когда пятиногая нечисть проломила зубчатую стену, шагнула на брусчатку. Вокруг сновали человечки, которые казались совсем крохотными, щелкали камерами, вот ведь, журналюги, ничего не боятся, сенсацию пришли делать, мать их в это самое… Хоть бы поела их нечисть эта…
— Как в Голливуде, ей-богу…
— Да пошел ты, Кирюха, со своим Голливудом… вот завтра Москвы не будет, России не будет, будет тебе Голливуд…
На экране чудовище медленно, вразвалочку, двигалось по площади, как будто выискивало, чем бы поживиться. Зыбунов глазам не поверил, когда к пятиногой твари приблизилась маленькая фигурка в окружении солдат. Это кто это вышел… быть не может… Вот черт, отчаянный человек… На контакт, что ли, пойти хочет… переговоры вести… Да куда ты идешь-то, она тебя как муху смахнет… черт, недооценивал я главного нашего…
Существо, казалось, не видело людей, огляделось, шагнуло к храму Василия Блаженного, сверху он казался красивой игрушкой…
Кто это кричит? Зыбунов даже не понял, что кричит он сам, когда огромная нечисть своим хоботом подцепила храм, бережно выдернула из земли, как дергают гриб нерадивые грибники, зашагала по проспекту, высоко задирая хобот…
— Что не стреляют-то наши? Порох отсырел?
— Да какой порох, в нее выстрелишь, она храм и уронит… на жилой дом еще упадет…
— Да эвакуировали уже всех нахрен…
— Да что эвакуировали, ты потом этот дом отстраивать будешь?
Огромное существо семимильными шагами двигалось по проспекту в сторону МКАДа, топча машины, поддевая боками жалобно хрустевшие высотки, наконец, выбралось за город, все так же поднимая над собой храм… Ну давайте же, парни… цельсь… Да мы-то что сидим, нам-то целиться не надо, что ли…
— Ай, классно вдарили…
— Й-й-есть…
— Завалили скотину…
Зыбунов смотрел в экран, как тварь кувыркнулась и грохнулась на холмы, каким-то чудом все еще удерживая храм. Люди бросились к ней со всех сторон, то и дело вспыхивали выстрелы, ракеты клевали и клевали массивную тушу… Это еще что… мать его в это самое… Откуда-то — из ниоткуда — вырвалась еще одна тварь, в два раза больше первой, черт, сколько их может быть!? Ага, хватает раненого товарища… тащит куда-то в тусклое сияние, портал там, что ли? Идите, идите, скатертью дорожка! Только храм оставьте… Хотя нет, провалитесь вы со своим храмом, чтобы духу вашего здесь не было!
— Ушли.
— И, слава богу… всего хорошего.
— А я знаю, что это было…
— В сговоре с ними ты, что ли?
— Ну да, конечно… да нет, слышал что-то… читал… это еще в грециях, в месопотамиях во всяких легенды есть… вот так вот строили люди храм, или дворец какой, или гробницу, а потом хоп, нечисть какая-нибудь появится, и заберет… Оттуда и сказки всякие пошли про джиннов, которые дворцы по воздуху переносили…
— Ну да, скажешь тоже.
— Ну… про Герострата слышал?
— Который храм спалил, что ли?
— Ну… Так кое-где в летописях сказано, что не жег он ничего… а храм забрали… Эти самые… Потом эта библиотека Александровская..
— Александрийская.
— Ну… Тоже никто не жег, забрали ее… в древнем Египте, говорят, тоже раньше гробницы фараонам делали… а потом кто-то их на небо забирал… Вавилонскую башню говорят, тоже не разрушил бог, а на небо унес…
— Ну да… это ты где вычитал?
— Да что вычитал, много где такое пишут… Храм Христа Спасителя, думаешь, Сталин развалил? Какой нахрен Сталин, вот так же, говорят… тварь какая-то с неба спустилась, и унесла… Ну а власти, чтобы народ-то не пугать, насочиняли всякое… мол, снесли, опиум для народа, все такое… Про собор Святого Петра тоже такое говорят… было где-то что-то…
— Ой, ври больше, Аномальных Новостей начитался? А… да, слушаю… ага, спасибо… рады стараться… Ну что, Кирюш, по звездочке нам с тобой дадут… за отвагу… Прогнали ее, тварь эту…
— Ну, служу России…
Я уже понимала, что не выберусь живой, они заклюют, они растерзают, загрызут, растопчут… Я даже не могла понять, как они выглядят, их было слишком много, и все разные, летучие, ползающие, прыгающие… Клевали со всех сторон, сильно, больно, сбили с ног в траву, вот это хуже всего, говорили же, главное, удержаться на ногах… Если упадешь, считай, все…
Каким-то чудом еще сжимала скорлупу, зачем она мне теперь, скорлупа эта, зачем мне теперь все… романтика… вот тебе и романтика, кто же знал, что они такие… звери…
— Парень, ты там живой еще, нет?
Директор выпал как из ниоткуда, схватил меня, поволок к порталу, новый удар разорвал на мне костюм, лохмотья сиротливо повисли на измочаленном теле. Директор-то зачем за мной выбрался, и его сейчас туда же…
