— Это во многом зависит от вас. В таких случаях очень важно полное взаимопонимание между лечащим врачом и пациентом. Мы поможем вам, а вы поможете нам. Согласны?
— Согласен, — вздохнул Вахромеев. — Что же от меня требуется?
— Прежде всего расскажите об этой крысе.
— Что рассказывать?
— Какая она, большая или маленькая?
— Подкрысок.
Профессор удивленно поднял брови:
— Что значит «подкрысок»?
— Подкрысок — это подкрысок, — раздраженно сказал Вахромеев. — Бывает подлещик, бывает подсвинок, а это подкрысок.
— Значит, подросток?
— Подросток — у людей, у крыс — подкрысок.
— Хорошо. Серая или белая?
— Черная.
— Вот такая? — профессор нарисовал на листе бумаги очень похожий силуэт крысы.
— Такая.
— Ясно. Как часто она к вам приходила?
— Не она, а он.
— Откуда вы эго знаете?
— Он мне сам сказал.
— Гм… Ну, допустим. Так как часто он к вам приходил?
— Сначала редко. Он боялся. Если была приотворена дверь, смотрел с порога, в комнату не заходил. Потом я начал, уходя на работу, оставлять ему еду в блюдечке. Что–нибудь вкусненькое. Вот он и привык ко мне.
— Отлично! Что же дальше?
— Однажды вечером он пришел и взобрался ко мне на плечо.
— Правое или левое?
— Какое это имеет значение?!
— Просто так, любопытствую.
— Левое.
— И тогда вы начали с ним разговаривать?
— Нет. Недели две он приходил и сидел просто так. Ну, а потом…
— Что же было потом?
— Заговорил.
— На каком же языке он заговорил?
— Ни на каком. Просто я начал его понимать.
— Телепатически?
— Может быть, и телепатически.
— А он тоже понимал ваши мысли?
— Понимал.
Врач хотел было что–то сказать, но профессор жестом его остановил.
— Скажите, Дмитрий Степанович, — спросил он, — а у вас раньше не было таких ощущений? Ну, скажем, едете вы в трамвае, и вдруг вам начинает казаться, что кто–то читает ваши мысли. Какой–то незнакомый вам человек.
— Нет… Простоя… сам… иногда… Впрочем, ерунда! Не было такого!
— Значит, только с этой… с этим подкрыском?
— Да.
— О чем же вы разговаривали?
— Этого я вам сказать не могу.
— Почему?
— Не поверите.
Профессор взял в руки узкую ладонь Вахромеева и пристально посмотрел ему в глаза. При этом его взгляд сразу утратил былое простодушие.
— Дмитрий Степанович, — сказал он тихо и раздельно, — мы с вами уже говорили, что лечение возможно только при полном взаимопонимании и доверии между нами. Ну, рассказывайте!
Вахромеев как–то обмяк.
— Хорошо! — забормотал он. — Я расскажу, все расскажу, только вы никому не говорите, а то…
— Так что вам говорил подкрысок?
— Он говорил, что, в общем… ну, словом, их род гораздо древнее нашего. Что они уже давно пытаются добиться, чтобы люди их оставили в покое, что никакого вреда они никому не причиняют, что люди ведут себя по отношению к ним просто мерзко, что сейчас им уже совсем житья не стало, что они могут многому нас научить, а мы этого не понимаем и… все такое.
— Спасибо!
Профессор откинулся в кресле и закрыл глаза. Некоторое время он сидел так, что–то обдумывая. Затем, видимо приняв решение, поднял глаза на Вахромеева.
— Ну что ж, Дмитрий Степанович, попробуем во всем этом разобраться. Во–первых, этот ваш подкрысок. Известно ли вам, что при некоторых заболеваниях, в частности при белой горячке, люди видят чертей? Известно?
Вахромеев кивнул.
— Почему же именно чертей? — продолжал профессор. — Да потому, что в глазу есть клетки, имеющие очень сходную форму. В нормальном состоянии человек их не видит, а вот при белой горячке, вследствие расстройства зрения, появляется такая иллюзия, — профессор нарисовал рядом с силуэтом крысы хвостатого чертика. — Не правда ли, похоже?
— Да.
— Кстати, а вы, Дмитрий Степанович, никогда не приносили чрезмерных жертв Бахусу?
— Кому?
— Бахусу. Ну, словом, не злоупотребляли алкоголем?
— Нет, я непьющий.
— Тем лучше. Просто мне хотелось объяснить вам, почему подобные галлюцинации всегда связаны с чертями или крысами.
Вахромеев неприязненно взглянул на профессора.
— Это не галлюцинации, — сказал он, вновь опуская глаза. — Настоящий живой подкрысок.
— Допустим, — согласился профессор. — В конце концов, приручить крысенка не так уж трудно. Мне хочется вместе с вами выяснить другое обстоятельство. Вы по профессии?..
— Инженер–электрик.
— Великолепно! Значит, культурный человек. Это значительно облегчает мою задачу. Давайте немного порассуждаем. Вот вы говорили о телепатическом общении с этим крысенком.
— Подкрыском.
— Подкрыском, — кивнул профессор, — именно подкрыском. Я, знаете ли, не из тех, кто отвергает любую идею только потому, что она не укладывается в существующие концепции. К сожалению, мы еще очень многого не знаем, особенно там, где речь идет о человеческом мозге. В том числе и телепатические явления остаются пока загадкой. Не думайте, что в этой области подвизаются только шарлатаны. Даже сам Бехтерев отдал много времени, чтобы разобраться во всем этом. К сожалению, до сих пор ни один из научно поставленных опытов не подтвердил наличие телепатической связи.
— Да, но…
— Я предвижу все ваши возражения! — перебил профессор. — Я сам их часто высказываю в споре с теми, кто не проявляет достаточной научной объективности в подходе к этому вопросу. Обычно я привожу такой пример: если бы Исааку Ньютону сказали, что есть возможность видеть людей, находящихся на Луне, и даже разговаривать с ними, он бы наверняка привел неопровержимые доказательства того, что это невозможно. Он просто ничего не знал об электромагнитных волнах. Не допускаем ли мы точно такую же ошибку, когда отождествляем биосвязь на расстоянии с электромагнитными колебаниями? Может быть, существует иной, еще неизвестный нам вид носителя этой связи? Тем более что у насекомых что–то подобное наблюдается. Не правда ли?
— Конечно! — убежденно сказал Вахромеев.
Профессор улыбнулся.
— Вот видите, Дмитрий Степанович, я не догматик. Наука догматизма не терпит. Однако она также не терпит игнорирования уже твердо установленных фактов, которые лежат в самой ее основе. Давайте посмотрим, что это за факты. Природа снабдила все живые существа органами чувств. Совокупность этих органов называется первой сигнальной системой. Только человек в процессе эволюции обрел речь. Именно это приобретение, именуемое второй сигнальной системой, поставило его над животным миром и дало возможность пользоваться абстрактными и обобщенными понятиями. Согласны?
— Согласен.
— Хорошо! Теперь предположим, что телепатическое общение все же возможно. Спрашивается, что это. свойство, утраченное человеком в процессе эволюции, или, наоборот, приобретенное? Второе предположение мы вынуждены отвергнуть, так как, во–первых, человек, по данным антропологии, не менялся со времен кроманьонца, а во–вторых, именно наличие второй сигнальной системы делает биосвязь на расстоянии ненужной. Вы меня поняли?
— Понял.
— Теперь выводы делайте сами. Если и признать возможность телепатии, то она может осуществляться только на базе первой сигнальной системы. Всякую возможность телепатического разговора следует исключить даже в общении между людьми. Что же касается ваших воображаемых разговоров с… подкрыс–ком, то это вообще абсурд, потому что животные, как мы уже говорили, не обладают второй сигнальной системой.
— Но я же с ним говорил! — упрямо сказал Вахромеев.
— Это плод расстроенного воображения, результат болезненного состояния. Чем скорее вы это поймете, тем успешнее пойдет лечение. А сейчас, — он похлопал больного по плечу, — отдохните и подумайте обо всем в спокойной обстановке. До свидания!
Черный подкрысок закончил сообщение и сейчас вместе с пятью членами Совета почтительно прислушивался к мыслям исполинской белой крысы:
— Трудно переоценить значение этих опытов. Впервые удалось осуществить связь с двуногими. Может быть, это начало новой эры. Кто бы мог предположить, что взаимопонимание возможно? Теперь все сомнения отпали. Необходимо закрепить достигнутые результаты.
— Но они держат его в заключении, — подумал подкрысок. — Осуществлять связь становится все труднее. За ним наблюдают круглые сутки.
Белая крыса пошевелила усами:
— В таком деле нужны ловкость и изворотливость. Или, может быть, ты считаешь себя непригодным для этой цели?
Подкрысок почтительно склонил голову:
— Нет, что вы?! Я приложу все силы!
— Тогда желаю успеха!
— Так что будем делать? — спросил врач. — Ко мне обратилась его дальняя родственница. Она согласна взять его под расписку.
