Подъехал Джонатал, тыльной стороной ладони стирая пыль с маски. Хрипло проговорил:
— Ну и сухость! А мне никогда не нравилось драться, если перед этим не выпить чего-нибудь холодного…
— Драться? — Кинкар уже какое-то время не слышал барабана. Он надеялся, что буря сбила преследователей с пути.
— Они наверняка сейчас постараются напасть, — Джонатал пожал плечами. — Последний бросок костей в игре. Когда перевалим через вершину, — он указал вперёд, — им нас уже не достать. Мы последние из своих. Когда переберёмся, врата закроются…
Кинкар не понял, о каких вратах идёт речь, но зато хорошо понял значение крика Воркен и увидел её стремительный нырок над песчаными дюнами к столбам, мимо которых они только что проходили. Наконец-то! Он обнажил меч и закутал левую руку в плащ, который будет использовать как щит, готовый бросить его в лицо противнику, если возникнет необходимость.
От столба к столбу перебегали фигуры, молчаливые, тёмные, искажённые. Кинкар с застывшим ртом следил за этим зловещим бесшумным приближением. Уже пять лет он сражался с разбойниками, а однажды участвовал даже в настоящем набеге на крепость Горм. В последних двух битвах, несмотря на молодость, он принял флаг Стира, как заместитель Вурда. Он знает это затишье перед схваткой с тех пор, как под терпеливым присмотром Регена впервые взял в руку меч. Но здесь скрывалось что-то иное. Кинкар чувствовал какую-то перемену, угрозу, смысла которой не понимал.
Воркен вернулась к нему, испуская воинственный клич. Но не приближалась к врагу, так как хозяин не двигался. Сим переступал с ноги на ногу. Они, должно быть, тоже почувствовали это отличие, эту странную угрозу, обещавшую нечто хуже удара мечом или копьём, стычку вооружённых людей.
Оставив меч висеть, Кинкар правой рукой снял маску и вдохнул больше воздуха, которого неожиданно стало не хватать. Джонатал расположился слева от него, он свободно сидел на своём гигантском ланге. И с лёгкой улыбкой смотрел на столбы взглядом часового. Справа Вулт тщательно обматывал плащом руку, проверяя каждый виток. Но лорд Диллан, одной рукой держа поводья ланга, другой — всё тот же таинственный талисман, не обнажал оружие и не снимал дорожную маску. Его странно светлые глаза были устремлены к столбам и к тому, что двигалось в их тени.
— Медленно уходим, — сказал он. — Если нас не вынудят, сражаться не будем…
— Они не выпустят нас из челюстей, — предупредил Вулт.
— Может, и выпустят… если тот, кто их ведёт, не подтолкнёт их… — все выполнили его приказ, но сам лорд Диллан не отрывал взгляда от столбов и не поворачивал своего ланга.
Последним неохотно двинулся Кинкар. И в этот момент Воркен абсолютно неожиданно атаковала врага. Кинкар не знал, чем это было вызвано: то ли она неверно поняла смысл движений Сима, то ли взяла верх природная свирепость морда. Но Воркен в последний раз крикнула и устремилась по спирали к ближайшему столбу.
Кинкар не видел, что ударило её в воздухе. Никто не смог бы увидеть этот быстрый неслышный удар. Но Воркен закричала от боли, одно её крыло смялось, и она упала на песок. Не задумываясь, Кинкар послал Сима назад, туда, где лежал раненый зверёк. Она била здоровым крылом, пытаясь снова подняться в воздух. Её крики боли и гнева становились всё громче, всеми четырьмя лапами она выбрасывала в воздух тучи песка.
Кинкар соскочил с Сима. Не успев коснуться земли, побежал, на ходу разматывая плащ, чтобы схватить обезумевшего морда. Сделать это голыми руками означало получить глубокие раны от клюва и когтей. Ему удалось подхватить плащ с бьющимся животным: юноша прижал Воркен к груди, а она продолжала яростно бить клювом и когтями.
Из-за столбов послышался торжествующий крик: грязная волна разбойников выплеснулась из-за укрытия и устремилась к Кинкару. Он отступал, внимательно наблюдая. Меч у него был наготове, но Воркен мешала свободно действовать им. Быстро приближавшиеся враги размахивали дубинами и копьями, и Кинкар понял, что его тревога перешла в настоящий страх. Открытое нападение настолько отличалось от обычного метода действий разбойников, что это подействовало на Кинкара не меньше зловония немытых тел, от которого выворачивало желудок.
Кинкар криком подозвал Сима. Ланг послушно подбежал к нему, но с бьющимся мордом в руках сесть верхом оказалось очень трудно. И всё же Кинкар не собирался оставлять Воркен.
— Йаааа… — крик разбойников заглушил бой барабана. А за пехотинцами показались всадники, лучше одетые и вооружённые, тоже готовые присоединиться к нападению.
И тут мимо Кинкара, фонтаном вздымая песок, пронёсся ланг со всадником. Вулт ударил мечом и поднял оружие для нового удара. Но из-за столбов к ним обоим устремлялось всё больше врагов.
Однако благодаря этой передышке Кинкар сумел взобраться на Сима и подготовить меч. Натянул поводья. Его ланг был достаточно обучен, чтобы не требовать руководства в схватке. Он рычал и бил лапами песок. Почувствовав на себе тяжесть всадника, Сим встал на дыбы и передними лапами ударил копейщика.
Воркен, должно быть, начала задыхаться. Она перестала биться, и Кинкар был доволен. Предстояло прорубаться мечом, чтобы обеспечить отступление.
Послышался возглас на каком-то непонятном языке. Лорд Диллан ответил коротким предложением, столь же непонятным. Меч его был обнажён, он скакал рядом с Джонаталом, словно они две руки одного воина. Разбойники дрогнули, рыча как звери, и побежали, но всадники за ними оказались другой породы. Ланг Джонатала фыркнул и повернул, несмотря на отчаянные попытки всадника справиться с ним. Потом упал, уже мёртвый, и придавил хозяина. Только мягкий песок спас Джонатала от смертельного увечья.
Кинкар едва успел разрубить мечом череп разбойника, нацелившегося копьём в горло Джонатала. Тот изо всех сил пытался высвободиться из-под ланга. И тут, перекрывая гул барабана и шум схватки, послышался резкий, как вопли Воркен, крик. На перевале, к которому они стремились, появилась группа всадников. Когда Кинкар смог разглядеть, оказалось, что их всего пятеро, но ударили они с яростью, удвоившей их количество и силу.
Всадники пронеслись мимо четверых, обрушились на разбойников и буквально смели их. Но не стали их преследовать дальше столбов, а быстро развернулись, так что их ланги встали на дыбы. Повернувшись, всадники направились назад. Один задержался, посадил за собой Джонатала и поскакал дальше, увлекая остальных за собой — через перевал и вниз, в глубокую долину, похожую на оспину на теле пустыни.
Когда они миновали вершину, Кинкар покачнулся, чуть не свалившись с седла. Частично шок объяснялся ощущением, словно он проходит через невидимую преграду. Но вместе с тем и гораздо сильнее подействовала на него обжигающая боль. Он был уверен, что брошенное кем-то копьё догнало его, и потому тупо смотрел на грудь, к которой прижимал закутанную Воркен. Ожидая увидеть торчащее из неё остриё, он смутно удивлялся тому, что ещё жив. Однако никакого копья юноша не увидел и, снова распрямившись, понял, что не ранен. Только… что это была за боль, которую он по-прежнему ощущал под кольчугой и плащом?
