— И каковы впечатления?
— Да так себе, — уклончиво ответила Мод. — Присматриваюсь.
В это время нас позвали из парома.
— Хэлло, говорит Круклис. Отойдите подальше, сейчас буду стрелять.
— Мы в безопасности, Парамон, — сказала Мод. — Стреляй, не беспокойся.
То, что она назвала его по имени, мне не понравилось. Я ревновал, хотя еще не хотел признаваться в этом.
На платформе поднялся короткий ствол мортиры. Развернувшись к Оксанкиному кратеру, она выплюнула большое ядро. Под нашими ногами беззвучно дернулся грунт.
— Это еще зачем? — спросил я.
— Серная льдина оборвала кабель. В снаряде находится резервная станция связи с батискафом.
— А, вот как, — вяло сказал я.
Мод попыталась заглянуть в окно моего шлема.
— Ну так что, идем?
— Да-да.
Мы ступили на поверхность застывшей лавы. Поток был молодым, не успевшим растрескаться, но замерзал он не одновременно, — вспучиваясь, образуя наплывы, на которые приходилось карабкаться, вбивая в податливую серу заостренные носки сапог. Мод, шедшая впереди, упорно преодолевала препятствия. Взойдя на высокое место, она остановилась, широким взмахом обвела горизонт и сказала:
— Можете смеяться, но что-то здесь не так, я чувствую. И это не совсем суеверие.
— Да, необычная планета, — сказал я, отдуваясь.
— Необычная? Я бы сказала — необыкновенная. Не могу представить, как она оказалась на своей нынешней орбите. Шансов на это было — всего ничего.
Ох не люблю я намеков на чудеса, хоть пьяный, хоть трезвый. Будь хоть под мухой, хоть под макулой. От кого бы ни исходили. Кажется, это меня и разбудило.
— Что ж. Шансов на возникновение жизни на Земле тоже было не так много.
— И что это доказывает? — быстро спросила Мод.
— Ничего. Рядовая аналогия.
— Поясните.
— Я вот что хочу подчеркнуть. Пусть гипотеза об искусственном происхождении жизни так и не опровергнута, являемся ли мы с вами результатом эксперимента?
— Не знаю.
— Можно ли это утверждать?
— Утверждать — нет. Допускать — да. Вдруг мы плохо умеем распознавать.
— Почему вы так думаете?
— Ну, сотни лет поиска внеземных цивилизаций безуспешны. Причин может быть три.
Мод один за другим загнула пальцы.
— Либо мы одиноки, либо братья по разуму слишком далеки, либо…
— Либо?
— Либо следы разумной деятельности легко принять за другое.
Я рассмеялся:
— Например, за коллапсар?
Но Мод к такой возможности относилась вполне серьезно.
— Почему бы и нет?
В ответ я мог бы привести множество доводов. Но сказал, что не знаю. Потому что полностью отрицать в нашем мире ничего нельзя.
— Все, что можете сообщить? — разочаровалась Мод.
— Самое глубокое.
— Как специалист по физике «черных дыр»? Лауреат премий?
— Угу. Он самый.
— А вы умеете сомневаться, — заметила Мод.
Я обрадовался.
Из-за малых размеров парома мне пришлось делить каюту с Круклисом. Утром меня разбудил его недовольный голос. Он разговаривал по видеофону с женой, оставшейся на Гравитоне. Лаура выглядела расстроенной.
— Постараюсь, — буркнул Круклис и покосился на меня.
Чтобы не мешать, я вышел на камбуз. Там несколько человек поглощали завтрак. Лица были меланхолические.
— Что случилось? — спросил я.
— В том-то и беда, что ничего, — вздохнула Оксана.
Выяснилось, что за прошедшие сутки батискаф забрался в обширную каверну, размеры которой не определялись. Разогретая сера становилась все более вязкой, скорость аппарата упала до минимума. Одновременно колебательные движения расплава, обнаруженные накануне, потеряли свою периодичность. Накапливались данные о том, что они являлись следствием сейсмической активности недр Феликситу-ра, отголосками землетрясений. Проще говоря, ничего необычного не происходило. Сенсация не состоялась.
— Ничего нет нового и под этим солнцем, господа, — сказал я. — Будут ли сюрпризы вообще?
— Обязательно, — серьезно сказала Мод.
— Вы в это верите?
— Так же, как и вы.
— Мне этого хочется, но я не верю.
Мод протянула тюбик с питательным бульоном.
— Пейте. Хочу пригласить вас на прогулку. Не возражаете?
Я растерялся.
— Еще и спрашивают…
— Чур, за вулканы не прятаться, — предупредил Абдид. — Серж, ты видел свою кардиограмму? Вчера на тебе будто черт скакал.
— Не все сердечные дела находятся в компетенции страховых компаний, дружище, — легкомысленно сказал я.
Не знаю почему, но рассказывать о вчерашнем мне не хотелось. Наверное, голова все еще не была в порядке.
— Ну, ну, компетентный ты наш, — проворчал Абдид.
Это правда, что жизнь ценна пустяками. Простая вроде бы радость — помочь женщине надеть скафандр, но от абстрактных мыслей отвлекает замечательно. Мысли становятся конкретными до ужаса. Мод поежилась.
— Не смотрите на меня так.
— А как смотреть?
— Как на товарища по быту.
— Эх! Неужели вы думаете, что это возможно?
— Серж, не дурачьтесь. Вы еще не застегнуты, а за бортом вакуум, между прочим. Глубокий такой.
— Зато вы застегнуты за двоих, — игриво заметил я.
Мод так глянула на меня снизу, что я стал смотреть вверх. Ух, глазищи! В восторге я поднял лапки и понял, что буду делать это постоянно, если у нас что-то получится. Есть женщины, которые каждую секунду знают, чего не хотят. С ними увлекательно играть в угадалки. Сплошное удовольствие.
Мы взяли открытый вездеход и покатались по окрестностям. Мод лихачила, заставляя машину прыгать через трещины, на изрядной скорости носилась между скалами и воронками, взлетала по крутым склонам, скатывалась в долины.
Поглощение пространства явно доставляло ей радость, и она вела себя как школьница, сбежавшая с уроков. Такие реакции бывают у людей, вынужденных долго подавлять природный темперамент, доложу я вам. Важный штрих к портрету, стоило запомнить. Темперамент — украшение характера. И услада ночи.
На обратном пути вездеход подрулил к знакомому мне вулкану. Машина неожиданно затормозила.
— Серж, что же здесь случилось вчера?
— Так, померещилось.
— На вершине?
— Да.
Мод оперлась о руль и повернулась.
— Любопытная гора. Поднимемся?
В моем желудке возник холодок.
— Зачем? — небрежно спросил я.
— Туда еще не ступала нога человека. Смешно?
— Нет, это естественно. Эйнштейн говорил, что ощущение тайны — самое великое из чувств. И тот, кто не способен к нему, подобен мертвому, глаза его закрыты.
— Подобен мертвому, — повторила Мод. — Сильно сказано. Что ж, сегодня можно.
